В воскресенье, 21 июня 2020 года, в разгар эпидемии COVID-19, в Сербии прошли парламентские, региональные и муниципальные выборы, которые бойкотировала большая часть оппозиционных партий. Перед нами стоят три вопроса, на которые необходимо ответить.
Почему выборы в Скупщину Сербии должны были пройти во время эпидемии COVID-19, в то время как сербская оппозиция требовала, чтобы они были перенесены на осень? Почему официальные государственные органы спустя три дня после выборов не сообщают данных о явке, в то время как итоги выборов уже более-менее известны? Почему только три партии вошли в сербский парламент и что это означает для будущего сербского государства и демократической системы управления?
Почему выборы были организованы в разгар эпидемии?
Стоит упомянуть, что заместитель директора сербского Института общественного здоровья «Милан Йованович Батут» Дарья Кисич-Тепавчевич в эфире государственного телеканала РТС 19 июня заявила, что сегодняшний коронавирус — «не тот, с которым мы сталкивались в марте-апреле», и что он вызывает менее опасные формы болезни. Через два дня после выборов, 23 июня, Кризисный штаб по борьбе с эпидемией ужесточил ограничительные меры для граждан Сербии, в том числе был введен обязательный масочный режим, а член штаба эпидемиолог Бранислав Тиодорович еще раз подчеркнул, что коронавирус не ослабел и продолжает представлять угрозу для граждан. Почему выборы понадобились президенту Сербии Александру Вучичу именно сейчас, когда оппозиция согласилась участвовать в избирательном процессе осенью? В этом случае бойкота бы не было, все выглядело бы очень демократично, и никто бы не ставил легитимность режима Вучича под вопрос.
Ответов может быть несколько: глобальный экономический кризис, вызванный мерами борьбы против эпидемии, к осени только усилится; эффект сплочения общества, вызванный страхом эпидемии, к тому моменту утратит свое значение; но ключевой аспект — это переговорный процесс об урегулировании статуса Косово. Президент Вучич в данный момент находится под большим давлением представителей администрации президента Соединенных Штатов Дональда Трампа, которые подталкивают его к подписанию этой осенью некоего договора о решении косовской проблемы. Это подтверждается заявлениями оппозиционных косовских политиков, таких как Альбин Курти, которые противятся заключению этого договора, заявлениями американских специалистов по Балканам Даниэля Сервера, Тима Джуды, Эдварда Джозефа и Чарльза Капчана, а также высказываниями европейских экспертов Бодо Вебера и Флориана Бибера. Напомним, что Курти потерял место премьер-министра в правительстве Косово именно по инициативе представителей США — в то же время он получил открытую поддержку от послов Франции и Германии. Все они предполагают, что сделка Трампа содержит пункт о «коррекции границ» между Сербией и Косово, что противоречит стратегии Германии и ЕС в данном вопросе. Германия, которая руководит процессом переговоров о статусе Косово в Брюсселе с 2011 года, резко выступает против любых изменений границ из страха дестабилизации балканского региона, в котором этнические конфликты до сих пор являются весьма актуальными.
БУДЬТЕ В КУРСЕ
США также активизировали дипломатическую деятельность на Балканах (небывалую с 90-х годов). Президент Трамп назначил двух спецпредставителей по региону — Мэттью Палмер должен курировать общую обстановку из Госдепартамента, а противоречивый Ричард Гренелл, бывший посол США в Германии, должен напрямую вести отдельные переговоры с Вучичем и президентом Косово Хашимом Тачи за спиной ЕС. Одна такая встреча уже прошла в начале марта 2020 года, а следующая запланирована на 27 июня. Министры иностранных дел Франции и Германии уже косвенно раскритиковали процесс переговоров под руководством Гренелла в открытом письме в мае 2020 г. Когда стала известна дата новой встречи в Вашингтоне (27 июня), министр иностранных дел Германии Хайко Маас заявил, что косовская проблема может быть решена только под эгидой ЕС и никого другого. Это еще один ясный намек в адрес США — не вмешивайтесь в наши дела с вашими быстрыми сделками, включающими «корректировку границ». Даже сам Гренелл недавно подтвердил, что идея изменения границ Сербии и Косово действительно пришла из администрации действующего президента, но с оговоркой, что она принадлежала не самому Трампу, а его бывшему советнику Джону Болтону. Очевидно, что вашингтонская встреча 27 июня станет еще одним шагом к заключению договора о признании независимости Косово, а так как данный договор должен быть подписан Вучичем и Тачи в сентябре этого года (раньше американских выборов), очевидно, что сербские выборы не могли быть отложены на осень, несмотря на опасность эпидемии и угрозу бойкота со стороны оппозиции.
Почему не сообщается о явке?
Это первые сербские выборы с 1997 года, которые бойкотировала большая часть оппозиции. Больше всего обращает на себя внимание тот факт, что еще нет официальных данных по поводу явки, хотя это базовые показатели, которые должны быть предоставлены общественности буквально через несколько часов после окончания голосования. Явка в данном случае очень важна, даже важнее самих итогов, потому что этот цикл выборов отличается от обычного из-за объявленного оппозицией бойкота. Очевидно, что сербские власти, чьим неприкосновенным лидером является президент Александар Вучич, намеренно вводили граждан Сербии в заблуждение, подвергая их опасности заражения коронавирусом, чтобы увеличить явку: главной целью являлась планка в 51% голосовавших. Президент Вучич в ночь на 22 июня поблагодарил избирателей, которые выразили ему доверие, подчеркнув, что «число голосовавших составило примерно 3,3 миллиона избирателей». В общей сложности в Сербии 6,6 миллионов избирателей имеет право голоса, а это значит, что президент Вучич ожидает, что явка превысит 50%. Независимые агентства по изучению общественного мнения, такие, как ЦРТА, прогнозируют, что явка никак не может превысить отметку в 48−49%. С данным прогнозом согласны и эксперты компании ЦЕСИД, которые обнародовали данные, согласно которым явка составила 47,7%, но без учета голосов сербов из Косово, что снова означает, что проголосовало не более 48%.
На данных выборах нет наблюдателей со стороны самых сильных оппозиционных партий, которые располагают достаточными ресурсами, чтобы проводить адекватное наблюдение за избирательным процессом. Те оппозиционные партии, которые согласились участвовать в выборах — новые, с маленькой членской базой — не в состоянии проследить за подсчетом голосов, особенно в сельской местности. Это значит, что сербские власти могут повысить явку искусственно, с помощью различных махинаций, чтобы достичь желаемой цели в 51%. Можно предположить, что для сербских властей не будет представлять особенной проблемы поднять явку на 3%, если иметь в виду, что Сербская прогрессивная партия оказывала сильное давление на избирателей в последние два часа голосования, когда явка поднялась почти на 10%! Это прогнозы независимых агентств.
Почему в сербский парламент прошли только три партии?
Следующий вопрос, который должен быть разобран — итоги выборов. По неофициальным данным, только три партии, то есть три партийных списка, смогли преодолеть избирательный порог в 3%. В сербский парламент вошли еще и партии нацменьшинств, но они все равно получили бы какое-то количество депутатских мандатов, так как они баллотируются без учета избирательного порога. Три партии, которые разделили сербский парламент между собой, — Сербская прогрессивная партия (СПП) президента Александра Вучича, Социалистическая партия Сербии (СПС) министра иностранных дел Ивицы Дачича и партия «Сербский патриотический союз» (СПАС) бывшего известного ватерполиста Александра Шапича, который сразу после выборов высказался в поддержку партии Вучича. На основании прогнозов центров изучения общественного мнения, а также еще не законченного процесса подсчета голосов, которым руководит Избирательная комиссия Республики Сербия, СПП Вучича должен получить 191 депутатское кресло из 250 мандатов в сербском парламенте. СПС Дачича получит 32 мандата, а СПАС Шапича 11 мандатов. Остальные 16 депутатских мандатов получат партии венгерского, босняцкого и албанского нацменьшинств. Только Слободан Милошевич на первых демократических выборах после Второй мировой войны в Сербии, в 1991 году, получил больше мандатов — 194.
Если режим Вучича может повлиять на подсчет голосов и поднять явку, почему он не поднял результаты определенных партийных списков, которые связаны с ним напрямую? Например, Сербской радикальной партии Воислава Шешеля, которая после освобождения своего руководителя из Гааги достаточно открыто поддерживала связи с Сербской прогрессивной партией? Или «Объединенная демократическая Сербия», которая составляла коалицию либеральных партий из региона Воеводина, также находящихся в хороших отношениях с режимом Вучича? В конце концов, сам Вучич понизил избирательный порог для прохождения партии в сербский парламент с 5 до 3%, поэтому очевидно его желание, чтобы в состав сербской Скупщины вошло больше партий. Почему в итоге получилось изображение самого недемократичного парламента за последние 30 лет?
Логично представить две возможности. Первая — Вучич профинансировал слишком много партий с похожими программами, они конкурировали друг с другом и не смогли пройти даже избирательный порог в 3%. И вторая, если принять во внимание контекст с грядущим признанием Косово: на Вучича могли надавить США, заинтересованные в том, чтобы в парламенте именно его партия обладала достаточным количеством мандатов для изменения Конституции Сербии и заключения «сделки века» с Трампом. Вторая возможность кажется более вероятной, потому что вопрос Косово для Сербии имеет большое историческое значение. Чем больше партий в парламенте, даже тех, которые протолкнул туда Вучич, тем больше шансов, что они побоятся голосовать за изменение Конституции и признание независимости Косово. Только американцы могли настолько надавить на Вучича, чтобы он отрекся от своей собственной стратегии по конструированию якобы демократического парламента. Если он может поднять явку на 3%, почему не может поднять рейтинг нескольких партий и подарить им мандаты, чтобы парламент хотя бы выглядел приемлемым для большинства граждан Сербии?
Единственный ответ на этот вопрос заключается в том, что кто-то не позволяет ему это сделать. Кто это может быть, кроме администрации Трампа, которая возлагает все надежды на подпись Вучича на документе о признании Косово осенью и не желает никаких осложнений в этом вопросе? Чем больше партий в сербском парламенте, тем больше сложностей, поэтому их только три, а у партии Вучича достаточно мандатов, чтобы править одному, чтобы изменить Конституцию одному и чтобы признать независимость Косово одному. Но на этот раз головокружительный триумф Вучича может оказаться не таким сладким, как он надеялся. Александр Вучич может войти в историю Сербии как президент, который отрекся от Косово в пользу американцев и албанцев.
Александар Джокич, ассистент кафедры сравнительной политологии ФГСН РУДН
Комментарии читателей (0):