Как Польше поднять отношения с Россией с низшего уровня

Высокая политика иногда разыгрывается на сценах, казалось бы, для этого не предназначенных. Одна из таких постановок была показана на днях в эфире программы «Большая игра» Первого канала. Она вышла в эфир 19 июня и была посвящена среди прочего польскому аспекту в контексте опубликованной на страницах американского издания The National Interest статьи президента России Владимира Путина «75 лет Великой Победы: общая ответственность перед историей и будущим».

В качестве разыгрывающих в программе выступили генеральный директор The National Interest Дмитрий Саймс и пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков. В ходе дискуссии Саймс, обращаясь к Пескову, сказал: «Я вас, что называется, поощрил сказать, что Польша представляет угрозу России. А вы это сделать не захотели. Так? И если так, то почему?» Как ответил пресс-секретарь российского президента, «сама по себе Польша вряд ли может представлять угрозу для России. Но как страна, готовая, как вы правильно заметили, предоставить свою территорию для военной инфраструктуры третьих стран или такой организации, как Североатлантический альянс, — это представляет угрозу для нас». А до того он говорил, что «наши отношения сегодняшние с Польшей не просто оставляют желать лучшего — они плохие. Они плохие, и они, наверное, находятся на самом низшем возможном уровне». Парадокс здесь в том, что это «явно противоречит интересам наших двух стран, потому что народы наших двух стран были бы заинтересованы в обратном». Песков привел пример с польскими фермерами, которые лишились доступа на российский рынок. Произошло, напомним, это после того, как Варшава присоединилась к санкциям против России, введенным в 2014 году.

Но тогда была другая геополитическая ситуация. Европейский союз выглядел единым целым, никто еще не помышлял о том, что Великобритания может покинуть ЕС, отношения с США при определенных тактических разногласиях остались в рамках трансатлантического альянса. Сейчас обстановка качественно изменилась. Европа осознает, что ее партнерство с Вашингтоном уже не то, что раньше, американо-китайская война заставляет европейцев делать выбор, и Брюссель, похоже, не намерен следовать за США в этом вопросе. Да и в целом стали трещать прежние глобальные союзы. Лихорадит Евросоюз, лихорадит НАТО, перестают иметь значение прежние международные площадки, где определялись правила игры, как, например, ВТО. Снова, как и перед Второй мировой войной, смысл приобретают двусторонние альянсы и отношения с ближайшими по карте соседями. Это демонстрируют в старой Европе, когда после возобновления политики личных контактов после периода видеоконференций президент Франции Эммануэль Макрон отправился не куда-нибудь, а в Великобританию, уже практически не член ЕС, но давний исторический партнер-соперник. Отчего-то такая политика оказывается несвойственна польским элитам, которые выглядят как люди, которые руководствуются старыми историческими обидами, «моральными ценностями» собственного изготовления, но не способны ко взаимовыгодному обмену.

Между тем когда Варшава отпускает польско-российский диалог на самотек, то возникает другая картина. Она проявила себя во время действия программы Малого приграничного передвижения (МПП) между рядом воеводств Польши и российской калининградской областью. Оказалось, что, когда польские элиты отворачиваются в другую сторону, поляки и русские самостоятельно прокладывают дорожки друг к другу, налаживают социально-экономическую кооперацию, не просто продают и покупают, но и знакомятся друг с другом, интересуются культурой наших народов. Более того, охваченные программой МПП регионы становились центрами распространения нового диалога вглубь собственных стран. В результате, как замечает одно их польских изданий, обнаружилось, что в Польше русофобия не является результатом осознанного решения миллионов поляков. Она проявляет себя лишь среди «отдельных и, к сожалению, уязвимых людей», подверженных пропагандистскому «повествованию», которое продвигают польские политики и лидеры общественного мнения. Хотя сама логика нынешних польско-российских отношений говорит о том, что запрос на развитие их и улучшение есть, и не только «сверху», но и «снизу».

В практическом измерении это означает, что правящие круги в Польше, которые пойдут на разморозку диалога с Россией, не только не понесут каких-либо электоральных потерь, но, скорее всего, добавят себе популярности и поддержки. Открытия границы с Германией требовали в польских и немецких приграничных регионах во время пандемии коронавируса. Равно как открытие границы все это время стоит в повестке польских и российского региона, задействованных в программе МПП. Между тем Варшава ведет себя в последние годы так, как будто бы Польша граничит с США, а не Россией и Германией. И иногда складывается впечатление, что в лице Москвы и Берлина польские политики видят Советский Союз и Третий Рейх. При этом трудно понять зачастую, является ли русофобия Варшавы собственным продуктом или следованием интересам «третьих стран». Если польским политикам сложно сейчас перестроить мышление, они могут, по крайней мере, не мешать начать выстраивать польско-российские отношения другим. Не препятствовать и не стигматизировать те силы в Польше, которым хочется бывать в России и принимать гостей из России у себя.

Это касается и обычных людей, и деятелей культуры, и ученых, и предпринимателей. Благо в настоящее время Россия развивает систему облегченных электронных виз, ее обкатка в Калининграде выглядит успешной, она начинает внедряться в других российских регионах. Системой в полной мере могут и пользуются поляки. Почему бы Варшаве не пойти на подобное в отношении граждан России хотя бы на ограниченный срок и посмотреть, что из этого получится? Такой шаг стал бы важным элементом подъема польско-российских отношений с «низшего возможного уровня». Но он, безусловно, должен сопровождаться отказом от искусственного нагнетания русофобии в Польше. Понятно, что всегда будут поляки, не доверяющие россиянам, и россияне, не доверяющие полякам. Просто не надо делать «врагами народа» тех, кто думает иначе, что сегодня, к сожалению, больше характерно для Польши, чем для России.