Пространное интервью одного из наиболее активных деятелей сербской оппозиции Младжана Джорджевича российскому информационному агентству ИА REGNUM вкупе с его откровенными намеками на намерение выдвинуть свою кандидатуру на предстоящих в 2022 году в Сербии президентских выборах дают основания задуматься в более широком плане о том, что именно несут (в прямом и переносном смыслах) нынешние сербские оппозиционеры, - и что именно можно от них ожидать в случае гипотетического прихода к власти.
Любимым пропагандистским доводом Джорджевича и Co является противопоставление периода до и после 2012 года, когда президентом Сербии в острейшем противостоянии с Борисом Тадичем и его Демократической партией был избран Томислав Николич. В 2014—2017 годах именно при президенте Николиче пост премьер-министра занимал нынешний президент Александар Вучич, а еще ранее — в 2012—2013 годах — он являлся министром обороны. В трактовке сербских оппозиционеров, именно при Борисе Тадиче сербские власти проводили подлинно патриотическую и национально-ориентированную политику, а после прихода к власти Николича и особенно Вучича в стране восторжествовало национал-предательство по отношению к косовским и черногорским сербам, а также к России.
Итак, что же сербская оппозиция считает патриотичным, — и что она намеревается предложить сербам в случае своего возвращения к власти?
Первое. Патриотичным предлагается считать полную неспособность властей Сербии в 2007—2008 годах вести диалог и договариваться по Косово не только с США и европейскими странами, но и с представителями внеблоковых государств Азии, Африки и Латинской Америки, традиционно составляющих примерно половину состава Совета Безопасности ООН. Это наглядно продемонстрировало голосование летом 2007 года в СБ ООН резолюции о предоставлении Косово «поднадзорной независимости». Большинство так называемых «неприсоединившихся» стран выступили в поддержку данного документа, — что засвидетельствовало фактический провал усилий президента Тадича по лоббированию национально-государственных интересов. Закономерным итогом этого провала стала «полоса признаний» самопровозглашенной независимости Косово в 2008—2009 годах. Ситуацию удалось развернуть в противоположную сторону лишь в последние годы уже при столь ненавистной «патриотическим» оппозиционерам власти Вучича-Дачича. И именно из-за принципиальных разногласий по Косово с правящей коалицией во главе с Борисом Тадичем в марте 2008 года подал в отставку тогдашний премьер-министр Воислав Коштуница. Он напрасно требовал от своих коллег отказаться от курса на сближение с Евросоюзом вследствие поддержки европейскими государствами самопровозглашенной независимости Косово. При этом сам Коштуница, представляя ранее правительственную программу в Народной Скупщине, признавал, что и для Сербии, и для Черногории «нет альтернативного пути, кроме пути в Европу».
БУДЬТЕ В КУРСЕ
Понятно, какие позиции занимала команда Тадича, если даже такой проевропейский политик, как Воислав Коштуница, оказался для нее помехой.
Второе. Нынешние рассуждения оппозиционеров по поводу намерения Александара Вучича ввести свою страну в ряды НАТО не могут вызывать ничего, кроме умиления.
Между тем именно в период президентства Вучича парламент страны принял целый ряд документов, прямо закрепляющих отказ страны вступать в НАТО — в том числе резолюцию о военном нейтралитете страны. В своем выступлении на Генеральной Ассамблее ООН в 2017 году Александар Вучич четко расставил все акценты во внешней политике своей страны на современном этапе. Он заявил, что Сербия стремится стать членом Европейского союза и улучшать отношения с США, но одновременно она ценит отношения с Россией и Китаем: «Мы стремимся в Евросоюз, к созданию партнерских отношений с западными странами, включая улучшение наших отношений с США. Одновременно с этим мы ценим очень хорошие отношения с Российской Федерацией и КНР, мы не только не стыдимся этих хороших отношений, мы гордимся ими». При этом он подчеркнул, что Сербия никогда не откажется от политики военного нейтралитета, потому что считает, что это политика будущего, «политика мира».
Никаких отсылок к вступлению в НАТО и здесь, и в других официальных заявлениях Александара Вучича нет, — в отличие от позиции его предшественника в кресле министр обороны Драгана Шутановаца, который откровенно заявлял, что место Сербии — как раз в Cевероатлантическом альянсе. А в разгар столь милого нынешней оппозиционной компании президентства Бориса Тадича Народная скупщина приняла в октябре 2004 года (спустя пять лет после натовских бомбардировок Югославии!) резолюцию, в которой провозгласила стратегической целью страны «сближение» не только с ЕС, но и с НАТО.
Третье. Излюбленной темой антипрезидентской оппозиции являются отношения Сербии и Черногории — в рамках которых президент Вучич и сербское правительство якобы отказываются защищать интересы проживающих в Черногории сербов. Однако рецепт данной защиты, предлагающийся, в частности, вышеупомянутым Младжаном Джорджевичем, — это именно то, лекарство, которое на поверку оказывается ядом. Бывший советник Бориса Тадича, а ныне приближенный Драгана Джиласа считает необходимым для Белграда в своей политике в отношении Черногории руководствоваться тезисом о том, что «сербы и черногорцы — это один народ, у них своя православная церковь — Сербская православная церковь».
Младжана Джорджевича нисколько не смущает тот факт, что исторически черногорская государственность развивалась самостоятельно, под властью собственной династии, в соответствии со своими уникальными моделями, принципами и представлениями. Единственным историческим периодом, когда Сербия и Черногория являлись единой национально-государственной единицей, было межвоенное Королевство Югославия, — далеко не лучший пример гармоничных межэтнических отношений! Даже в «титовской» Югославии у сербов и черногорцев существовали собственные республики. Никто не отрицает этническое родство, религиозную и языковую близость сербов и черногорцев, но стремление в современных условиях проводить политику, основанную на принципе «черногорцы — это сербы» — прямой путь в межгосударственный тупик и возвращение к эпохе межэтнических войн 1990-х годов.
Если же попытаться продолжить эксперименты Джорджевича на этническом поприще, то почему бы ему не выдвинуть схожий принцип применительно к защите интересов косовских, хорватских и боснийских сербов: албанцы — это сербы, и хорваты — это сербы, и боснийские мусульмане — это сербы, и у них одна Сербская православная церковь.
Да и вообще, говоря словами Младжана Джорджевича, «национальная идентичность наших народов неделима». Даже Слободан Милошевич не доходил до подобных провокационных этно-конфессиональных экзерсисов! Нетрудно представить, как на подобный принцип, положенный в основу государственной политики (а то и закрепленный в Конституции Сербии), отреагировали бы в Европе и на Балканах! А как сразу бы «полегчало» самим косовским, хорватским и боснийским сербам!
Вот такой, с позволения сказать, «патриотический» и «ответственный» выбор предлагают собственным гражданам нынешние лидеры сербской оппозиции. В отличие от них, власти страны во главе с президентом Александаром Вучичем не на словах, а на деле отстаивают национально-государственные интересы страны в предельно сложной и противоречивой международной обстановке.
Это касается в том числе и проблемы Косово. Ее президент собирается обсудить в конце июня в Вашингтоне в рамках прямых переговоров с новым косовским руководством (которое в последнее время в том числе под давлением Белграда предприняло ряд шагов, направленных на смягчение напряженности в крае и вокруг него). Принципиальные цели предстоящего диалога и рамки возможных уступок он заранее обсудил в ходе состоявшегося 15 июня телефонного разговора с президентом России Владимиром Путиным. При этом российский лидер «высказался в пользу выработки приемлемого для Белграда компромиссного решения, которое должно быть утверждено Советом Безопасности ООН».
А россиянам, читающим предвыборные пропагандистские материалы и интервью сербских оппозиционеров, не стоит покупаться на яркие обертки лживых и провокационных заявлений самозваных политиков, объявляющих себя «русофилами». Настоящие русофилы — это те, кто сегодня реально развивают взаимодействие с Россией в политической, торгово-экономической, военно-технической, гуманитарной областях, — а не те, кто готовы спровоцировать и втянуть Россию ради собственных политических интересов в новые этно-конфессиональные войны на Балканах.
Петр Ахмедович Искендеров — старший научный сотрудник Института славяноведения РАН, кандидат исторических наук, главный редактор журнала «Вопросы истории», — специально для ИА REGNUM.
Комментарии читателей (0):