Александр Вучич и искусство невозможного

На протяжении столетий Балканы были и остаются турбулентной, стратегически уязвимой зоной мировой политики. Такое положение вещей имеет как внутренние, уходящие глубоко в историю, так и внешние причины. В последнем случае сохраняющийся потенциал нестабильности определен столкновениями интересов ведущих игроков современности — государств, наднациональных и транснациональных структур, причем не всегда легальной природы: все активнее ведут себя в регионе представители международного терроризма. В настоящее время «зрачок мира», по выражению Г. Плеханова, остановился в этой части Европы на Сербии. Это срединное и самое значимое государство Западных Балкан занимает центральное место не только в стратегии евроатлантической интеграции, но и в китайской стратагеме поглощения пространства — «цань ши» («пожирать медленно, как шелковичный червь пожирает лист»).

На фоне пока еще не очевидного неискушенному аналитику соперничества мирополитических гигантов Россия занимает уникальную нишу. Общий цивилизационный код, романтика культурно-исторических связей и почти религиозный культ В. Путина, опирающиеся на энергетический и военно-технический фундамент, позволяют Москве, при минимальных финансовых затратах, оставаться значимым игроком в регионе. Именно к ней на завершающих этапах электоральных циклов апеллируют все без исключения сербские политики. И если представители правящей партии пытаются заверить Кремль в истинной дружбе, то оппозиция делает все возможное, чтобы убедить российские правящий класс и общественность в обратном.

Между тем стоит напомнить и тем, и другим — в политике решения принимаются не от «чувств´с», а исходя из интересов. Не случайно речь лорда Палмерстона, произнесенная в палате общин английского парламента 1 марта 1848 г., вошла во все учебники по внешней политике и дипломатии. Новейшая история не раз доказывала его правоту: в политике не только нет друзей, но нет ни постоянных союзников, ни врагов, есть только интересы. Реализация последних требует напряжения всех сил и макиавеллистской мудрости. Показательно в этом смысле высказывание Вацлава Гавела. Побыв в кресле президента Чехии, он перефразировал известное выражение Отто фон Бисмарка: «Политика не есть искусство возможного; политика — искусство невозможного». Хотя, конечно, нельзя сбрасывать со счетов и тот факт, что реализация интересов существенно облегчается, когда между лидерами возникает «химия» взаимопонимания, часто определяемая в политическом дискурсе как «дружественные отношения».

В этом ключе очередное обращение оппозиционного сербского политика М. Джорджевича посредством ИА REGNUM к чувствам россиян есть не что иное, как попытка манипуляции общественным мнением в интересах собственной партии. Давайте разберемся.

Джорджевич пытался обвинить президента Сербии А. Вучича в недружественном отношении к России и создании им прозападного режима, параллельно попытавшись вбить клин между Москвой и Пекином: «Теперь место Путина занял Си Цзиньпин — пожизненный друг Сербии». Однако корыстный интерес спрятать сложно: со «стеклянной ясностью», по выражению В. Набокова, он проявился в призыве к российскому руководству «хоть один раз отказать Вучичу в совместной фотосессии» с тем, чтобы серьезно ударить по его рейтингу. Тем самым Джорджевич попытался запустить качели электоральных настроений: падение рейтинга правящей партии ведет к росту такового у оппозиции.

Однако ему, как бывшему советнику Б. Тадича, должно быть хорошо известно, что прозападный курс окончательно сформировался именно в бытность последнего президентом Сербии. Например, процесс перехода сербской армии на стандарты НАТО запустил именно Тадич. Первым его шагом как министра обороны стало сокращение численного состава армейских подразделений СРЮ с 200 тыс. сначала до 52 тыс. чел., затем — до 30 тысяч.

Уже в качестве президента Б. Тадич (2004−2012) завершил не только реформирование армии, но фактически лишил страну части суверенитета. 18 июля 2005 г. Сербия и Черногория подписали с НАТО договор «О сухопутных линиях коммуникации». С тех пор альянс имеет возможность беспрепятственного транзита своих войск через территорию балканских республик и получения в полное распоряжение аэродромов, бухт, шоссейных и железных дорог, казарм и информационных систем. Временной предел соглашения весьма условен — «до окончания всех операций поддержки мира в регионе Балкан». Показательно, что в 2006 г. на том же этаже, где находится кабинет министра обороны республики и его секретариат, разместилась канцелярия НАТО (NATO Military Liaison Office).

В период с 2006 по 2009 гг. Белград подписал серию документов с НАТО и правительством США, резко изменивших стратегический баланс в регионе. В частности, положения военно-технического сотрудничества Сербии с НАТО и США предполагают: освобождение солдат и другого персонала США от уголовной ответственности за совершение преступлений и нанесение ущерба на территории Сербии (правовой иммунитет); освобождение от таможенного и любого иного контроля со стороны сербских властей перемещаемых по территории Сербии физических и юридических лиц, а также средств правительства США и его договорных партнеров (в том числе военных компаний); предоставление американским войскам и компаниям необходимой инфраструктуры, а также право строительства объектов на территории Сербии в соответствии с американскими требованиями; оказание со стороны сербских властей поддержки американским военным в логистике, расположению резервов и их обслуживанию.

Окончательно закрепило проникновение военных и разведслужб иностранных государств на территорию Сербии «Соглашение о статусе сил» (Status of Forces Agreement, СОФА), подписанное в январе 2014 г. в Вашингтоне министром обороны Н. Родичем и ратифицированное в июле 2015 г. Скупщиной. Документ определяет правовое положение вооруженных сил США и НАТО, находящихся на территории Сербии.

Довершило процесс полного включения Белграда в орбиту США и НАТО соглашение IPAP (Individual partnership action plan), вступившее в силу 15 января 2015 года — во время президентства Т. Николича. IPAP — оперативный документ, предполагающий максимальное углубление сотрудничества между Сербией и НАТО. Последующие договоренности, например, Соглашение о сотрудничестве в области материально-технического обеспечения (февраль 2016), лишь детализировали уже имеющиеся положения.

Многие вчерашние решения — это сегодняшние проблемы. Вучич получил «в наследство» всю нормативную базу евроатлантической интеграции. И речь не только о названных соглашениях, но и о самых важных государственных документах. В Стратегии национальной безопасности и в Стратегии обороны Сербии, утвержденных в 2009 г., в качестве одной из главных целей Сербии определена «интеграция в европейские и другие международные структуры безопасности и участие в программе НАТО «Партнерство во имя мира», которая рассматривается как «основа близкого, долгосрочного и взаимовыгодного сотрудничества со странами — членами НАТО». Имея такие нормативные установки и очень узкий коридор возможностей, Вучич публично заявляет о военном нейтралитете: «Сербия не будет в НАТО… Сербия — нейтральная, с военной точки зрения, и эту позицию будет тщательно соблюдать» (Интервью А. Вучича Первому каналу 22 марта 2019).

К слову, Резолюция «О защите суверенитета, территориальной целостности и конституционного порядка Сербии» была принята Скупщиной (парламентом) 26 декабря 2007 года. В ст. 6 записано: «В виду совокупной роли НАТО, начиная с противозаконных бомбардировок Сербии в 1999 г. без разрешения СБ ООН, вплоть до отвергнутого плана Ахтисаари, согласно которому НАТО провозглашается «окончательным органом» власти в «независимом Косово», Скупщина принимает решение о провозглашении военного нейтралитета Сербии относительно существующих военных союзов до возможного проведения референдума, на котором было бы принято окончательное решение по данному вопросу». И хотя до сих пор не было проведено референдума по этому вопросу, резолюция продолжает действовать и дает определенные возможности для маневра.

Вучич прекрасно понимает, что НАТО — жестко иерархичная и разветвленная военная структура, имеющая стратегические цели и четкий план действий. Поэтому Сербия, как участник IPАP, принимает самое непосредственное участие во всех военных учениях на европейском фронте НАТО. Тем не менее при таких условиях президент готов отстаивать нейтральный статус страны.

Конечно, формальность в процессе взаимодействия Белграда с Североатлантическим альянсом играет важную символическую роль и не в российских интересах способствовать ускорению этого процесса. Поэтому Москва заинтересована в нормативном закреплении военного нейтралитета и будет всячески поддерживать в этом вопросе Вучича.

Все вышесказанное есть ответ на стенания Джорджевича о «прозападном режиме Вучича». Этот «прозападный» режим начал устанавливаться сразу после свержения С. Милошевича в ходе «бульдозерной революции» в октябре 2000 года. Стараниями всех демократов, к которым себя относит и нынешняя оппозиция, Сербия лишилась значительной части суверенитета и 17 февраля 2008 г. формально потеряла автономный край Косово и Метохия. Не вина Вучича в том, что за прошедшие с момента объявления независимости годы «Республику Косово» признали почти 100 стран — это его беда и главная головная боль. Потому именно при Вучиче началась т.н. «война признаний». К настоящему моменту 17 стран посчитали свои решения о признании независимости РК «излишне поспешными и нарушающими положения Хельсинкского соглашения и резолюции 1244 СБ ООН». И это, похоже, лишь начало процесса repulsa consulatus (отказ в признании). При всей очевидной сложности отзыва признания со стороны стран-членов ЕС слова президента Чехии М. Земана о том, что «военные преступники не должны управлять ни одним государством в Европе», подтверждают наметившуюся тенденцию дистанцирования от токсичного новообразования.

Очевидно, что это не может не вызывать раздражение у сценаристов и режиссеров «косовского вопроса». Они начинают форсировать события, усиливать давление, угрожать. Однако на фоне продолжающейся дипломатической «войны» вокруг независимости Приштины и ростом террористической угрозы, исходящей из этого региона, давление на Сербию в плане признания РК выглядит контрпродуктивно не только для буквы и духа евроинтеграции. Оно является еще одним аргументом в пользу отказа от патронажа дуалистической (ЕС-НАТО) «империи» и выбора Сербией политики многовекторности, в которой все большее значение приобретает китайский вектор-балансир. На данном этапе оптимальным видится сценарий статус-кво по «косовскому вопросу», позволяющий сохранить стабильность в регионе до момента выработки справедливого по отношению к сербам решения, а также аргументирующий военный нейтралитет республики.

В завершение мне бы хотелось напомнить слова Лиона Фейхтвангера. «Из десяти политических решений, которые должен принять человек, на каком бы месте он ни находился, девять будут ему всегда предписаны обстоятельствами. И чем выше его пост, тем ограниченнее его свобода выбора». Кто бы ни находился во главе Сербии, его свобода выбора сильно ограничена. В предвыборной парламентской гонке критика А. Вучича определена исключительно стремлением снизить рейтинг его партии. Однако, если гипотетически представить, что победит оппозиция, они будут продолжать «предписанный обстоятельствами» курс на евроатлантическую интеграцию. Причем личное знакомство с многими из них позволяет утверждать, что они будут это делать с ещё большим рвением.

В политике Вучича нет особых новаций. Занимая центральное место в стыковом и геостратегически важном регионе, Сербия сегодня, как и на протяжении всей своей истории, старается не просто балансировать, но и играть на противоречиях ведущих игроков. Надо понимать (и это не новость), что евроатлантическая интеграция, несмотря на очевидный кризис, остается для Белграда приоритетным направлением. Выбор ЕС в качестве «империи по приглашению» (выражение Г. Лундестада), требующий признания РК и вступления в НАТО, иллюстрирует историческую дихотомию: выбор цивилизационного курса развития, отношение Балкан к Европе и, наоборот — Европы к Балканам, является сквозным противоречием жизни региона и причиной крутых зигзагов его истории и современности. Однако обремененность такого выбора огромным количеством условий и ограничений приводит к вынужденному поиску новых патронов и покровителей. Сегодня их у Сербии два — Россия и Китай.

Без преувеличения, именно Россия на протяжении последних 20 лет является силой, обеспечивающей субъектность Сербии и помогающей сохранять ее статус в мировой политике. Значимость Сербии заключается в ее военной нейтральности и неготовности признавать независимость РК, а это как раз те вопросы, по которым Белград находит полную поддержку в Москве. Однако усиливающееся давление по этому вопросу со стороны Брюсселя и Вашингтона требует, прежде всего от России, серьезных усилий и предложений по формированию новой повестки.

А пока традиционные для Балкан игроки апеллируют к истории и пытаются играть на фобиях балканских народов, Китай исключительно экономическими средствами наращивает свое присутствие в регионе. Ценность Пекина для Сербии не только в финансовой привлекательности, но и в политической нейтральности (китайские компании готовы работать и с «филами» и с «фобами», к какой бы части света ни относились эти корни). Более того, с Китаем среднестатистический серб связывает позитивные ожидания: сохранение и создание новых рабочих мест, развитие инфраструктуры, дешевые товары, социальные лифты и др. Китай же «заходит» на Балканы с целью создания фундамента для расширения экспансии в Европу. Возможно, не ЕС, а именно Китай станет интегратором Европ «разных скоростей». Так что я не вижу никаких оснований для обвинений Вучича в «предательстве России», кода он выстраивает теплые взаимоотношения с Китаем — это часть Большой Игры как возможности защищать интересы и развивать страну; это искусство невозможного. И будет прекрасно, если в среднесрочной перспективе политика многовекторности позволит Белграду упрочить статус регионального игрока и защитить свою политическую субъектность.

И последнее. Если бы таких (не)друзей, которые не участвуют в санкционной и русофобской истерии, поддерживают все российские инициативы в ООН, развивают военно-техническое сотрудничество, бережно чтят память о Великой Победе Советского Союза во Второй мировой войне, у Москвы было бы больше, то, возможно, тогда мировая политика стала бы более справедливой и предсказуемой.

Елена Георгиевна Пономарёва — профессор МГИМО, автор портала www.balkanist.ru

Читайте ранее на сайте ИА REX : Россия и Сербия: кто кого позорит?