Поглощенные внутренними событиями, которые связаны с эпидемией коронавирусной пневмонии в нашей стране, мы в последнее время мало обращаем внимание на происходящее за рубежом, если это не относится к цифрам о количествах вновь выявленных случаях заболевания, а также умерших и выздоровевших. А зря, ибо кое-что указывает отнюдь не только на серьезность эпидемиологического положения дел, но и на попытки использовать его в определенных международно-групповых и корпоративных интересах. Что, строго говоря, работает на версию искусственного происхождения коронавируса в американских лабораториях, о чем на днях подробно рассказал один из российских телеканалов. И о чем еще раньше, вызвав истерику в Вашингтоне, сообщил в социальных сетях официальный представитель МИД КНР Чжао Лицзянь.
Что обратило на себя внимание в итогах онлайн-саммита «Группы двадцати», «сигнал» к проведению которого за два дня до этого подал не кто иной, как генсек ООН Антониу Гутерреш, предложивший под видом отмены санкций перейти к «плану военного времени», то есть фактически к всеобщему военному положению? Давайте посмотрим на содержание итогового заявления лидеров «двадцатки». Что в нем бросается в глаза?
Во-первых, расширение полномочий ВОЗ по координации международных действий и выделение ей средств, предоставлять которые, помимо государств, подрядили частный сектор и НКО. Защита медработников и логистика доставки лекарств — вопросы важные, но кто это будет обеспечивать, в частности первое, в самой организации? Или при ней появятся военизированные структуры? Далеко не везде государства по факту текущего состояния дел имеют монополию на вооруженное насилие, и как быть? Расширять практику гуманитарных интервенций? Только вот в трех странах из шести, находящихся в рамках международного «постконфликтного кризисного» урегулирования — Гвинее, Либерии и Сьерра-Леоне — лихорадка Эбола свирепствовала именно в тот момент, когда они уже находились под фактическим управлением Комиссии ООН по миростроительству (КМС), и это ничем не помогло. Более того, возвращаясь к теме происхождения вирусов, вспоминаются публикации в мировых СМИ, которые именно в период вспышки инфекции раскрыли нахождение в Гвинее лаборатории крупной американской фармацевтической корпорации Gilead Sciences. «Военное положение», предложенное Гутеррешем, оно осложнит или, напротив, упростит деятельность подобных «контор», которым под видом борьбы с эпидемией будут вручены рычаги управления на местах? Сколько таких лабораторий по всему миру, в том числе на постсоветском пространстве, где они развернуты на базе бывших советских лабораторий, — вам, читатель, подскажут специалисты. Навскидку, в одной Армении их сразу три.
БУДЬТЕ В КУРСЕ
Да и сам факт постановки ВОЗ в один ряд, через запятую, с МВФ и Всемирным банком, которые входят в структуру ООН и являются «внеконкурсными», 21-м и 22-м участниками «двадцатки», увязывает ее в один узел со стоящим за МВФ и ВБ базельским Банком международных расчетов (БМР). А он через Базельский клуб напрямую влияет на политику центробанков. Вопрос не праздный, если учесть, что «двадцатка», в первый раз собравшаяся в нынешнем формате первых лиц государств и правительств в 2008 году, на самом деле существует с 1999 года и все это время объединяла глав центробанков и минфинов. «Рамочные» меры заявления онлайн-саммита «двадцатки» вполне могут быть конкретизированы без лишнего влияния, так сказать, в рабочем порядке, на уровне Базельского клуба, междусобойчики которого проводятся регулярно.
Во-вторых, договорились закачать в мировую экономику 5 трлн долларов. За чей счет будет этот «банкет», например, у нас, в России, когда глава Минфина Антон Силуанов еще неделю назад признавался, что экономический кризис, совмещенный с эпидемией, обрушивает «целые отрасли» российской экономики? За кого мы в этой схеме отвечаем? За постсоветское пространство? На каких условиях? Помнится, Россия, как правопреемница СССР, уже разок заплатила чужие долги, и о том, что она взамен получила, подробно рассказывал президент Владимир Путин. Дырку от бублика!
В-третьих, еще предстоит осмыслить содержащуюся в заявлении связь между Международной организацией труда (МОТ) и развитыми странами ОЭСР, которым, опять-таки через запятую, «поручили» отслеживать ситуацию с занятостью в странах с высоким распространением пандемии. О том, что профбоссы тесно связаны с корпоративными интересами, говорит их вовлеченность наряду с представителями крупного бизнеса в глобальные и региональные элитарные объединения. А те, в свою очередь, усиливают в связи с эпидемией свою закрытость, отказавшись в нынешнем году от годовых саммитов (пример: «собрание 2020 года переносится» — https://www.bilderbergmeetings.org/index.html).
Но самое главное произошло все-таки после онлайн-саммита. 27 марта со ссылкой на лондонскую The Guardian была распространена информация об инициативе британского экс-премьера Гордона Брауна по созданию «временного» мирового правительства. По его словам, «мировым лидерам нужно создать временную форму глобального правительства с участием экспертов в области здравоохранения и руководителей международных организаций для борьбы с двойным медицинским и экономическим кризисом, вызванным пандемией». Заметим при этом, что практика использования крупных отставных политиков в целях продвижения глобальных инициатив на Западе широкого используется еще с 1983 года, с создания так называемого Совета взаимодействия; в постсоветские времена имели место несколько подобных инициатив, заведенных под фигуру Горбачева.
И не бывает более постоянного, чем временное. Практически одновременно с Брауном, а точнее, за несколько дней до него, о «бесславном конце Европейского союза», бросившего на произвол судьбы Италию, высказался Ватикан, где один из епископов севера страны — Джампаоло Крепальди — обвинил Европейскую экономическую комиссию (ЕЭК) в «позднем», а ЕЦБ — в «плохом» вмешательстве. И заявил, что «коронавирус окончательно продемонстрировал искусственность ЕС, который не в состоянии заставить государства, на которые он был (внимание!) наложен для приобретения суверенитета, сотрудничать друг с другом».
Епископ явно выступает не без ведома Святого престола, поэтому самое время вспомнить декабрьскую публикацию в ИА REGNUM Станислава Стремидловского, в которой рассказывалось о программном рождественском выступлении папы Римского Франциска перед Римской курией, в котором происходящие перемены были охарактеризованы как «эпохальные». Призвав «понять вызовы настоящего времени с проницательностью», понтифик заявил, что христианского мира больше не существует, что он, по сути, разрушен изнутри, и в связи с этим призвал к «новой евангелизации» (https://regnum.ru/news/polit/2815039.html). При этом, как указывает в своих работах известный критик Ватикана Ольга Четверикова, «новая евангелизация» на основе автократической централизации управления против «епископальной коллегиальности» была провозглашена еще папой Иоанном Павлом II, ближайшими сподвижниками которого тогда выступили многолетний госсекретарь Святого престола кардинал Агостино Казароли и будущий преемник, нынешний почетный папа Бенедикт XVI (тогда кардинал Йозеф Ратцингер). Последний, в бытность уже папой, в 2009—2010 годах, обвиняя «мировых финансистов» в только что завершившемся финансовом кризисе, неоднократно призывал создать «мировое правительство».
Суммируем: католическая «новая евангелизация» на развалинах ЕС, «военное положение» от генсека ООН и «мировое правительство» от отставного, но влиятельного представителя англосаксонских элит. Плюс расширение полномочий ВОЗ и других ключевых глобальных институтов «двадцатки» в ходе закрытого от СМИ онлайн-саммита, к которому приурочены эти инициативы. На этом информационном фоне обращает внимание интервью подзабытого американского диссидента Эдварда Сноудена, которое он на днях дал организаторам международного кинофестиваля в Копенгагене. Специалист, знающий толк в высокотехнологичном шпионаже, отмечает введенные в ряде стран, в частности, в Израиле, Иране и США меры по вычислению мест нахождения, маршрутов передвижения и контактов больных или подозреваемых на болезнь с помощью геолокации их мобильных телефонов. (Отметим, что аналогичные меры, уже на уровне поручения премьер-министра — Минкомсвязи, по информации СМИ, готовятся и в России). «Они уже знают, что вы ищете в интернете. Они уже знают, куда движется ваш телефон. Теперь они знают, какой у вас пульс. Что будет, если они объединят эти данные и предоставят их искусственному интеллекту?» — сообщает Сноуден. И отмечает, что «меры, принимаемые в условиях чрезвычайной ситуации, в особенности сейчас, имеют тенденцию оставаться надолго». «Чрезвычайные ситуации растягиваются на продолжительное время, — подчеркивает специалист, — и властям становятся удобны их новые возможности. Им начинает это нравиться».
На следующий день после введения в Москве системы ограничений для лиц старшего возраста СМИ распространили информацию о том, что 63 тыс. человек, которые относятся к возрастной группе свыше 65 лет, запрет московских властей нарушили. Говорилось и о том, что это было установлено по попыткам использовать заблокированные социальные карты при проезде на транспорте. Нет вопросов: если речь идет об остановке распространения эпидемии, подобные меры могут считаться оправданными, но устанавливаться должны, как подчеркивают представители РПЦ, комментируя попытки отменить богослужения в храмах, законом, а не решениями исполнительной власти. И главное: кто даст — и выполнит! — гарантии, что концом эпидемии завершатся и подобные эксперименты в сфере тотального контроля. Ведь если Сноуден прав, и описанные им планы получат широкое хождение по миру и после окончания пандемии? Как специалист в технической, прикладной, а не политической сфере, экс-сотрудник АНБ, конечно же, переоценивает возможности внутреннего электронного шпионажа; на нынешнем уровне его развития пока не представляется возможным охватить все необходимые для этого базы данных. Но мы же понимаем, что это дело техники, и именно поэтому Сноуден особо обеспокоен чрезмерным интересом власть предержащих к технологиям искусственного интеллекта, в частности к теме «больших данных». И лишь вопросом времени, по оценкам ряда вирусологов, является появление новых, еще более агрессивных вирусов; поэтому многие из них оценивают то, что происходит в мире сегодня, краткими характеристиками «учения» или «генеральная репетиция».
«Цифровой концлагерь», как иносказательно именуют все эти процессы, получающие импульс к развитию именно в экстремальных ситуациях, которые вполне могут создаваться чьим-то усмотрением и в определенных интересах, имеет хорошо известную трактовку и в библейско-евангельском прочтении. Поэтому в заключение весьма кстати вспомнить проектное пророчество британского интеллектуала Олдоса Хаксли, внука Томаса Хаксли, одного из ближайших соратников шефа британской разведки Герберта Уэллса, Чарльза Дарвина, родоначальника социального дарвинизма, а также Фрэнсиса Гальтона, создателя евгеники — учения о «естественной» природе расовых различий и закономерности расовой сегрегации. В книжке «О дивный, новый мир» Хаксли-младший представляет себе будущее человечества следующим образом: «Демократия изменит свою суть: старые и странные традиции (выборы, парламенты, верховные суды) останутся, но базисом будет ненасильственный тоталитаризм. О демократии и свободе будут постоянно говорить по телевидению и писать в прессе. Но это будут не более, чем слова, пустые по смыслу и формальные по содержанию. В это время правящая олигархия и ее хорошо натренированные элитные подразделения солдат, полицейских, фабрикантов мыслей и манипуляторов сознанием будут править миром по собственному усмотрению».
Помните анекдот брежневских времен, в котором на вопрос о том, будет ли ядерная война, следует ответ: «Война — нет, но будет такая борьба за мир, что камня на камне не останется»? Ничего не напоминает?
Ранее на сайте ИА REX : Глобальное столкновение лингвокультур: русофобия войны против России
Павленко Владимир
Комментарии читателей (1):