Русское образование в Латвии… Вновь наше государство и общество стоят перед этой проблемой, тупо на неё уставившись. Почему тупо? Потому что этой проблеме уже 20 лет, но за эти годы так ничего и не было сделано, чтобы действительно сохранить для наших соотечественников в Прибалтике их право и реальную возможность учиться на родном языке и учить на нём своих детей, воспроизводить себя и свою культуру.
Впрочем, даже если сейчас вернуть русским в Латвии возможность учиться на родном языке, это образование не будет полностью отвечать задаче воспроизводства русского культурно-исторического типа. Это будет латышское образование на русском языке: возьмите хотя бы такой предмет, как история, которую безразлично на каком языке нашим соотечественникам приходится учить во враждебном русскому народу и России варианте.
Даже русскую школу при посольстве в Риге типа англо-американской школы в Москве, в которой учатся и дети многих прозападно ориентированных россиян, Россия открыть не удосужилась. А ведь какой из неё можно было бы сделать «луч света в тёмном царстве»!
После того как 2 апреля президент Латвии Раймондс Вейонис подписал законодательные акты, предусматривающие, что в период с 2019 по 2021 год среднее образование в Латвии будет полностью переведено на латышский язык обучения, Государственная дума России приняла гневное заявление. В нём говорилось о недопустимости ликвидации «школьного образования на языках национальных меньшинств Латвии» и необходимости применить против Латвии «специальные экономические меры».
Знакомый эвфемизм — «национальное меньшинство». Это что-то типа басков в Испании, что ли? Да не национальное меньшинство русские в Латвии — поймите вы это наконец! Пусть так наших соотечественников называют европейские чиновники, для которых русские в Латвии как кость в горле. Пусть так иногда для удобства работы на европейской площадке говорят сами русские латвийские политики. Но у нас-то давно пора называть вещи своими именами: русские Латвии — это самостоятельная община в двухобщинном латвийском государстве (так обстоит дело по факту). Она дискриминирована — да. Она численно меньше — да. И тем не менее она продолжает играть важнейшую роль в жизни этой страны, хотя и недостаточно сильна, чтобы быть в состоянии самой отстоять свои права. Почему недостаточно сильна? Да потому что Россия, мы, русские в России, в нужные моменты наших соотечественников не поддержали, не стали для них опорой, поддержкой, примером, наконец, в строительстве у себя дома того самого русского мира, который претенциозно «понесли» по всей планете.
БУДЬТЕ В КУРСЕ
Говорить о возможности ограничений в допуске латвийской продукции на российский рынок и о сокращении объёмов транзитных перевозок через латвийские порты в случае, если дискриминация русских в Латвии будет продолжаться и тем более нарастать, надо было в 1998 году, когда в латвийском Сейме появились первые шовинистические законопроекты о государственном языке и образовании. Причём не только говорить — какие-то слова на эту тему были тогда сказаны, но повисли в воздухе — а реально реагировать на принятие соответствующих законов. Не отреагировали.
Слаба была Россия тогда, в конце 1990-х? Значит, надо было мощно поддержать движение в защиту русских школ в 2003—2004 годах, на рубеже первого и второго президентских сроков Владимира Путина, когда принятый в 1998 году дискриминационный закон должен был вступить в действие. Напомню один только факт, свидетельствующий о силе этого движения: 1 мая 2004 года, то есть в день вступления Латвии в ЕС, Штабу защиты русских школ, действовавшему в тесном сотрудничестве с политическим объединением «За права человека в единой Латвии» (За ПЧЕЛ), удалось собрать на митинг в центре Риги более 65 тыс. человек. Это как более чем миллионный митинг в современной Москве.
Благодаря такой мобилизации защитникам русских школ Латвии удалось ещё на 15 лет сохранить возможность изучения, по крайней мере, 40 процентов предметов (а реально и 50) на родном языке.
Россия, однако, поддержала их слабо, не захотела действительно ребром поставить эту проблему перед Брюсселем, не обострила её в двустороннем формате… Наши руководители тогда сосредоточились на воздушных замках неких «общих пространств», «партнёрства», «стратегического взаимодействия» с ЕС.
Крупный международный капитал, чьим ставленником ЕС и выступает, естественно, поддержал латышских шовинистов — свой инструмент борьбы против России. Местный латышский капитал всегда был на стороне шовинистов, а латвийский русский капитал, как и российский капитал, заняли в этом противостоянии понятную классовую позицию, наплевав на свои историко-культурные обязательства перед своим народом.
Так называемый «средний класс» русских Латвии, немного поволновавшись, прилепился к тем, у кого деньги и власть: материальное положение в современном мире важнее культурной ответственности.
В латвийской политике всё выше сказанное привело на гребень волны «согласистов», то есть политическое объединение «Центр согласия» (с кем, интересно, ищется это «согласие» — с русофобами, евроатлантистами, этнорадикалами?). Одновременно позиции ЗаПЧЕЛ, единственного реального борца за права русских в этой стране, были существенно ослаблены. Особенно деморализующие последствия имел отказ России весной 2005 года от «пакетного» принципа отношений с Латвией, предусматривавшего прямую увязку вопросов торгово-экономического сотрудничества и подписания договора о границе с тем, как в Латвии обеспечиваются права российских соотечественников и как Рига реагирует на военно-политические обеспокоенности России.
Тем не менее объединение ЗаПЧЕЛ (сегодня это партия «Русский союз Латвии») продолжало свою борьбу, в том числе за дело русского образования. Угроза полной его ликвидации вновь возникла после выборов 2010 года, на которых ЗаПЧЕЛ, подвергнутое жёсткой кампании дискредитации, корни которой уходили, как это ни стыдно констатировать, и в Россию, потеряло свое представительство в Сейме.
Что же касается «Центра согласия», то на внеочередных выборах 2011 года его лидеры призвали «объявить мораторий на национальные и языковые вопросы и заняться экономикой». Как к ним прислушалась вторая сторона «согласия», мы видим по обсуждаемому сюжету.
Результаты инициированного обществом «Родной язык» в том же году, но проведённого двумя годами позже референдума за признание русского языка вторым государственным («за» проголосовало почти 25% участников) продемонстрировали, что путём формальной демократии в Латвии, где значительная часть русских в принципе лишена политических прав, эту проблему не решить.
Руководствуясь этим пониманием, в 2011 году ЗаПЧЕЛ инициировало новый референдум — об изменении закона о гражданстве с целью ликвидации института «неграждан» в принципе, что привело бы к значительному численному увеличению прорусского электората. Отдавая себе отчёт в том, что перспективы этого референдума гораздо более многообещающие для русских в Латвии, ибо и часть латышей была готова проголосовать за демократический подход к вопросу о гражданстве, латвийская Центральная избирательная комиссия отказала инициаторам референдума в праве проведения его второго, решающего, этапа. Никакой существенной реакции на это новое свидетельство дискриминационного характера режима латвийской этнократии со стороны Российского государства не последовало.
Другими словами, приходится констатировать такой факт: латвийская система политического доминирования латышей и подавления ими жителей Латвии других национальностей оказалась в принципе приемлемой не только для Запада, но и, подчеркну это ещё раз, для латвийского русского бизнеса, многих его ставленников в политике из «Центра согласия», для влиятельных сил в России. Добавлю в качестве иллюстрации, что видные члены фракции ЦС в Сейме — из известных российской общественности упомянем здесь Яниса Урбановича, Бориса Цилевича, Сергея Долгополова и Сергея Мирского — не посчитали нужным подать свои голоса против вышеупомянутых законодательных поправок.
Россия же, как мы видим не только по положению в сфере образования, повторю это ещё раз, оказалась не в состоянии противопоставить латышской этнократии, продолжающей дискриминировать русских, что-то более весомое, чем дежурные заявления и вывод транзита в тех рамках, в которых это выгодно самой России. Мы пока так и не смогли (не захотели?) помочь русским в Латвии создать политическую силу, способную реально отстоять их гражданские и политические права, гарантировать интересы местного русского бизнеса, препятствовать наступлению Запада на интересы их исторической родины.
Может быть, пришло время заняться этим, наконец? Только вот кому этим у нас заниматься: куда ни кинь взгляд, всё те же и всё то же.
Комментарии читателей (0):