Партийная тема, которой мы уже коснулись в связи с прошедшими выборами президента России, - сегодня одна из важных тем будущей повестки национального развития. У этой проблемы имеются два основных среза, и партийное электоральное фиаско, свидетелями которого мы все только что стали, - повод об этом поговорить.
Первый срез возвращает нас в конец 80-х – начало 90-х годов, в период «стартапа» нынешней партийной системы, которая, как ни крути, представляет сбой продукт эволюции той самой «ранней» многопартийности. Очевидно было и тогда, и тем более понятно сейчас, что она изначально складывалась как ущербная и нежизнеспособная, да еще и с элементами и сильным влиянием внешнего управления.
И дело даже не в многочисленности разнообразных партиек, по большей части совершенно недееспособных, склоки в которых на долгие годы превратились тогда в неиссякаемый источник информационного вдохновения для СМИ. И не в том, что из четырех партийных функций, описанных классиками соответствующей политической теории, прежде всего Морисом Дюверже – представительской, идеологической, электоральной, кадровой, - партии толком не выполняли и не выполняют ни одной. А в том, по большому счету, что этой многопартийностью на деле «командовали» совсем не партийные группы интересов.
Сегодня уже подзабыто, не очень было известно и тогда, что настоящих источников у той многопартийности имелось всего лишь два. Один из них составляла разваливавшаяся КПСС, давно к тому времени превратившаяся из партии в оторванное от живой политики пристанище аппаратной номенклатуры. Еще при жизни она, во-первых, начала делиться на фракционные платформы с собственной внутренней дисциплиной. Не будем отнимать читательское время, чтобы расписывать по полочкам Демократическую, Марксистскую платформу, которые критиковали лишенный всякой платформы, в особенности идеологической, горбачевский ЦК справа и слева. Каждый может зайти в Интернет и найти это сам.
Во-вторых, поздняя КПСС своими руками вбила гвоздь в собственное будущее, как и в единство страны, исторгнув из своего чрева КП РСФСР, которая занималась отнюдь не спасением СССР, а помощью российским «демократическим» властям во главе с Ельциным в перетаскивании полномочий с союзного уровня на российский.
БУДЬТЕ В КУРСЕ
- 03.09.18 С чьего голоса поет Жириновский?
- 02.08.18 Политическая реформа для партии власти
- 28.06.18 В «Единой России» проходят чистки из-за критики пенсионной реформы
- 05.06.18 Праймериз «Единой России»: принцип ковчега
Вторым источником ранней многопартийности, которая – подчеркнем это – совсем не случайно также стала формироваться не на союзном, а на российском уровне, - оказалась так называемая «Партия “Демократический союз”». Тесно связанная с эмигрантскими кругами, сгруппировавшимися вокруг мюнхенской редакции русской службы Радио Освобождение, которое с 1959 года носит хорошо известное нам и сегодня название Радио Свобода. И принадлежали те круги к НТС - Народно-трудовому союзу российских солидаристов, заграничному объединению с помощью ЦРУ различных волн русской эмиграции. Отсчитывая свою историю еще с 20-х годов, НТС после Великой Отечественной войны стал прочно связываться с власовщиной, которой там попытались придать некое идеологическое и даже концептуальное звучание.
Небольшое отступление: в нацизме существовало два течения. Одного, расового, придерживался Гитлер и его главный идеолог Альфред Розенберг, другое – космополитически-интернациональное преобладало в СС, где попытались совместить нацистский «немецкий дух» с антикоммунизмом националистических движений в оккупированных странах, и именно на этой «идейной» основе формировали дивизии Waffen SS, имевшие, как известно, национальный окрас. Частью этой эсэсовской программы и стало превознесение власовщины.
Конечно, это наиболее общая картина, не углубляющаяся в такие детали, как послевоенная мимикрия нацизма, удавшаяся именно благодаря наличию в нем космополитического крыла. Но и этого вполне достаточно, чтобы понять, на каком идейном багаже воспитывался и развивался эмигрантский, «демсоюзовский» источник ранней постсоветской многопартийности. Кстати, эмблемой НТС, сохранившегося и по сей день, является российский триколор, на фоне которого желтым цветом выведен бандеровский трезубец, и это очень многое объясняет.
В ходе перестроечной легализации в нашей стране, НТС внедрил в практику принцип «двух рук, управляемых одной головой» (или «нанайских мальчиков»). Альтер-эго Демсоюза в России в свое время стал Национально-патриотический фронт «Память». Именно он оказал сильное воздействие на партийное строительство в националистической части партийного спектра. В ней группировались те из готовых на все приспособленцев, которых потомственные монархисты в эмиграции презрительно именовали «не правыми, а левыми, которые думают, что они правые».
Два источника ранней многопартийности не гнушались ни ситуативного, ни даже концептуального взаимодействия. Совместными усилиями созданного в конце 1989 года еще не «полозковского» и не «купцовского», а горбачевского Российского бюро ЦК, из которого потом и вышла КП РСФСР, а также упомянутых Демократической и Марксистской платформ, были сформированы:
- левый фланг будущей партийной системы, причем, как системная его часть, связанная с КПРФ, так и внесистемная, получившая наименование «коммунистической многопартийности», представленной в прошедшей кампании кандидатом «Коммунистов России» Максимом Сурайкиным;
- часть партийного центра, мостик в которую из комдвижения был перекинут Демократической платформой, свившей гнездо в Московской высшей партшколе, а вслед за ней – так называемой Народной партией «Свободная Россия» Александра Руцкого, вылупившейся из расколотой Ельциным КП РСФСР в первоначальном виде ДПКР – Демократической партии коммунистов России.
В дальнейшем именно это «демократическое» крыло комдвижения пошло на политическую смычку с «демсоюзовцами»; образованная на базе ДП в КПСС Республиканская партия, с тех пор многократно сменившая «пол, возраст и ориентацию (политическую, разумеется)» вошла в «Демократическую Россию», в которой тон задавали демсоюзовско-энтеэсовские элементы. А они в свою очередь дали жизнь как правому флангу ДР, из которой вышел гайдаровский «Демвыбор России» и с которым новоиспеченные республиканцы – бывшие коммунисты - снюхались очень быстро, так и крайне правым националистам, которых курировал фронт «Память». Трогательные отношения взаимной толерантности, связывавшие непримиримую к «красно-коричневым» Валерию Новодоворскую и «памятевца» Дмитрия Васильева для всех, кто помнит те времена и был погружен в судьбы многопартийности, представляли собой секрет Полишинеля.
Так возникло подобие партийного спектра, крайности которого осенью 1993 года сомкнулись во Фронте национального спасения (ФНС), и именно его разгром в ходе трагических событий «черного октября» расчистил дорогу нынешней «системной многопартийности». Автору этих строк, защитившему в 1994 году одну из первых в России кандидатских диссертаций по российским партиям, сегодня трудно отделаться от мысли, что именно так тогда и было кем-то задумано.
С тех пор много воды утекло, но сам принцип схождения крайностей в пресловутой внутривидовой борьбе никуда не делся; самый яркий пример его применения уже в Новейшую эпоху – создание «Единой России». Склеенная из непримиримых антагонистов думских выборов 1999 года – выстроенной на базе предвыборного движения «Медведь» (в дальнейшем партии «Единство»), поддержавшего Владимира Путина, и «лужковско-примаковского» «Отечества – Всей России» (ОВР) - губернаторского блока «удельных князьков», мечтавших, чтобы федеральную власть формировали регионы, она и тактически действовала соответственно.
Так, в Думе третьего созыва (1999-2003 гг.) «партия власти» заключила пакетный альянс по распределению руководящих постов с КПРФ, а когда процесс объединения с ОВР вышел на финишную прямую и перешел в плоскость организационного оформления «Единой России», эти договоренности были разорваны, а коалиционное соглашение – переиначено на новый лад, уже без коммунистов, ставших тогда жертвой как чужой, так и собственной политической всеядности.
«Партия власти», КПРФ, ЛДПР и «кто-то пристяжной» - «Родина», к созданию которой руку в свое время приложил генерал Лебедь, или «Справедливая Россия», оппозиционером от которой заделался незадолго до этого третий в государственной иерархии экс-спикер Совета Федерации Сергей Миронов (!), - такова с тех пор неизменная конфигурация партийного спектра. И на этих выборах – да, она дала ощутимую течь, поставив свое будущее под очень серьезный вопрос.
И дело не в упомянутых двух источниках ранней многопартийности, не в тех электоральных минимумах, которые получили сейчас партийные кандидаты, не в неучастии в выборах кандидата от парламентских «справороссов», что равносильно им приговору, и даже не в отказе от помощи «ЕР» победителя, который предпочел самовыдвижение. Дело в том, что изначально заложенные в многопартийность ущербные принципы, исключавшие ее связь с политической реальностью, превращавшие партийное строительство в профанацию политики, ставшую уделом специфического, «политически озабоченного» контингента, дают о себе знать именно на переломе эпох, на котором Россия сегодня и оказалась. Запрос на подлинность всегда аннулирует то, что подлинностью не является, а лишь кажется.
Это – одна сторона вопроса, но у вступления страны в новый период исторического развития, как бы пафосно это ни звучало, - имеется и другая сторона. Речь о полном исчерпании существующими партиями своей, так сказать, исторической повестки, которая относилась к временам не прорывов, а консервации разложения и стагнации. Что может предложить стране «Единая Россия», если она свою деятельность ограничивает лишь попытками ежедневно и ежечасно отсвечиваться и отсиживаться в тени президента, доверие к которому в обществе по самым скромным оценкам процентов на 25, а то и больше превышает любой партийный рейтинг? Даже максимально раздутый и накачанный административным ресурсом. «ЕР» хватило ума отказаться от внутрипартийных платформ-клубов, которые не порождали никаких иных ассоциаций, кроме сравнений с периодом агонии КПСС, но от этого она не перестала быть деидеологизированной и, следовательно, внепартийной «сборной солянкой», как магнитом притягивающей, прежде всего, разного рода карьеристов.
Куда способна повести КПРФ, если эта партия, будучи верной наследницей даже не КПСС, а ее могильщицы – горбачевской КП РСФСР – ищет и отыскивает «альтернативу» престарелому генсеку среди предпринимательских кадров, ибо заведомо известно, что за генсека не станут голосовать даже ее члены? Да и в государственную повестку все более становится вопрос реальной постсоветской интеграции, в то время, как КПРФ если с чем в этой плоскости и ассоциируется, то с соглашательством, которое дало «зеленый свет» распаду Союза? Или мы забыли, что попытку создать КП РСФСР, породив в партии и стране союзно-российское двоецентрие, уже предпринимали в конце 40-х годов прошлого века фигуранты знаменитого «ленинградского дела»? И чем оно для них тогда закончилось?
О «справороссах» после их дезертирства из избирательной кампании ввиду неспособности бросить вызов КПРФ даже в ее нынешнем, жалком виде, как говорится, «и мухи не жужжат».
Очевидный финиш переживает и ЛДПР. В свое время Владимир Жириновский стал – без преувеличения – гениальным проектом определенной части перестроечного «специстеблишмента», принявшего ситуативное кураторство над протянувшимися в нашу страну «руками» НТС. Ни для кого не является секретом участие в Демсоюзе и молодого «Вольфыча». Застолбив за собой нишу, именуемую «либерально-демократической», эта партия создала пытавшимся конъюнктурно эксплуатировать эти идеи либералам препятствия, перешагнуть через которые они так и не смогли. Все эти «демвыборы», «партии экономической свободы», «роста» и прочего «дела», наряду с «гражданскими силами» и «платформами» - всего лишь отраженная реальностью констатация беспомощности «ликвидационной команды», которой для выполнения возложенной на нее Западом миссии до боли и слез нужно было казаться (и называться!) именно «либерал-демократами». Не срослось. Кто не успел – тот опоздал! И история сослагательного наклонения не имеет.
Но сегодня все эти либеральные «ценности» с их по большей части сильно коррумпированными «носителями» – ушедшее за горизонт прошлое, и побитый Максимом Шевченко в прямом эфире Сванидзе – этому как эпитафия. И для чего теперь нам ЛДПР?
Через коренную реформу партийных систем проходили не все, но многие страны. Например, Италия времен скандалов вокруг «красных бригад» и их связей с говорящими головами американского и, в целом, глобалистского истеблишмента. Или нынешняя Франция «имени Макрона», этой марионетки Ротшильдов. Упаси нас Бог от таких параллелей, ибо они означают не что иное, как прямой путь во внешнее управление.
Еще также предстоит задаться и найти ответ на вопрос о том, нужна ли России партийная система в принципе, особенно в условиях, когда этот институт начинает переживать кризис, постепенно вырождаясь, во всем мире. Возможно, отыщутся другие инструменты общественной и идеологической (да-да!) консолидации, тем более, что за партиями тащится шлейф, напрочь отшибающий от них все тянущееся к политике живое, нацеленное в будущее.
Словом, ленинское «живое творчество масс» да будет нам в помощь на нынешнем, крутом историческом повороте. Почему-то не покидает уверенность, что все у нас получится.
Павленко Владимир
Комментарии читателей (0):