17 сентября в Сочи состоится встреча главы МИД России Сергея Лаврова со своим турецким коллегой Феридуном Синирлиоглу. Он сменил на этом посту Мевлюта Чавушоглу, войдя в состав временного правительства Турции, которое будет действовать до внеочередных выборов в парламент, намеченных на 1 ноября.
Если Партия справедливости и развития (ПСР) наберет хотя бы то количество голосов, которое она получила на парламентских выборах 7 июня — 40,87%, то новое правительство Турции будет иметь коалиционный характер. Тогда Синирлиоглу, похоже, сохранит портфель министра иностранных дел, но главой правительства станет новая фигура. Ахмету Давутоглу не удалось сформировать под своим руководством коалиционное правительство — при таком раскладе шансов остаться премьер-министром у него практически нет. Проблемы снимаются только в том случае, если ПСР получит абсолютное большинство голосов — свыше 50% — что позволит воссоздать однопартийный кабинет во главе с Давутоглу. Если же ПСР провалится — что не исключают многие турецкие социологи — то премьер-министром станет новая фигура, а ПСР, даже если ей удастся сохранить за собой пост министра иностранных дел, утратит монополию на формирование собственного внешнеполитического курса. В новейшей истории Турции этот случай уникален.
Отметим второй момент. В сочинской переговорной повестке значится согласование визита в Москву (23 сентября) президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана на открытие Соборной Мечети. Однако ранее президент Эрдоган — «по объективным причинам» — не решился покидать страну для участия в работе V саммита глав государств тюркоязычных стран в Астане. В Турции началась избирательная кампания, которая проходит при заметном обострении внутриполитической ситуации с участившимися нападениями боевиков Рабочей партии Курдистана (РПК) в юго-восточных провинциях. Это может помешать встрече Эрдогана с главой России Владимиром Путиным. Тогда их переговоры будут перенесены на ноябрьский саммит G20, который пройдет в Турции. Однако неизвестно, в какой политической ситуации окажется Анкара после выборов 1 ноября, и какие тогда проблемы станут для Эрдогана первостепенными.
БУДЬТЕ В КУРСЕ
- 18.09.15 Вовлечение вместо изоляции: что Обама ждет от Ирана? / Саркис Цатурян
- 17.09.15 В Томске пройдёт конференция по аквакультуре
- 16.09.15 Последствия американской «демократии» уже в Прибалтике
- 13.09.15 Турция: газотранспортный хаб для ЕС или новая Украина? / Андрей Медведев
Важные политические нюансы фиксируются в Москве, что напрямую уже отразилось на судьбе «Турецкого потока». Зампред правления «Газпрома» Александр Медведев заявил, что «сроки запуска первой нитки «Турецкого потока» оттягиваются из-за политического кризиса в Турции», отсутствия в Турции дееспособного правительства, полномочного принять решение о подписании межправительственного соглашения по этому проекту. В свою очередь, министр энергетики России Александр Новак уточнил, что Москва собирается подписать с Анкарой межправительственное соглашение по одной нитке «Турецкого потока», которая предназначается только турецким потребителям, а «перспектива строительства остальных ниток будет зависеть от потребностей в газе юго-восточной Европы». Это означает, что «Турецкий поток» перестает быть обязательным маршрутом при выборе способов поставки российского газа в Европу.
Специфику приобретает и обозначенный для двухстороннего обсуждения сирийский кризис. Как известно, в июне президент Путин заявил, что для эффективной борьбы с терроризмом надо объединять усилия всех стран региона. «Мы считаем, что для эффективной борьбы с терроризмом и крайними проявлениями радикализма нужно объединять усилия всех стран региона, — подчеркнул глава России. — Все наши контакты со странами региона, а у нас очень добрые отношения со всеми странами без исключения, говорят о том, что с такой организацией как так называемое «Исламское государство», все готовы внести свою лепту в борьбе с этим злом. Это касается и Турции, это касается Иордании, это касается Саудовской Аравии. И в этой связи, конечно, мы призываем всех наших друзей, в том числе в Сирии, сделать все, чтобы наладить конструктивный диалог со всеми странами, заинтересованными в борьбе с терроризмом».
Эта проблема обсуждалась в телефонных разговорах Путина с главой США Бараком Обамой, а также с лидерами ряда ближневосточных государств, включая Турцию. Потом Лавров в Катаре уточнил детали «плана Путина»: «Необходимо формировать коалицию единомышленников, в том числе из тех, кто «на земле» с оружием в руках противостоит террористической угрозе». А это включает сирийскую и иракскую армии и курдов». При этом Москва дала понять принципиальную важность того, чтобы у новой коалиции был мандат Совета Безопасности ООН. Анкара отреагировала, но очень своеобразно. Президент Эрдоган в интервью CNN International заявил: «Я проводил переговоры с господином Путиным, данные вопросы в последний раз мы всесторонне обсуждали в Баку, во время Олимпийских игр. Тогда я увидел иной подход Путина. Но последующие заявления России, откровенно говоря, шокировали меня. Мне сложно это понять».
В ответ Москва еще раз подчеркнула, что «будет по-прежнему продолжать оказывать поддержку руководству и народу Сирии, которые противостоят агрессии террористов». Это первое. Второе: Эрдоган утверждал, что «ИГ (структура, запрещенная в России) якобы «получает поддержку от самого режима, а те, кто прилагает большие усилия для того, чтобы этот режим остался, несут за это ответственность». После этого Турция решила войти в состав международной коалиции по борьбе с ИГ и ее авиация приняла участие сначала в бомбардировке позиции курдов в Ираке, а затем и ИГ в Сирии. И вновь последовала реакция Москвы. Глава МИД РФ Сергей Лавров в программе «Воскресное время» на «Первом канале» сообщил, что «у Москвы есть информация, что США знают конкретные места позиций «Исламского государства», но не отдают приказ о нанесении ударов» и предположил, что-либо «американские партнеры изначально не очень продуманно создавали свою коалицию, либо замыслили ее таким образом, что она имеет не те цели, которые были заявлены». И далее. «Запад понимает, что основная проблема в Сирии не в руководстве страны, а в террористической группировке ИГ, но боится в этом признаться и потерять лицо, — считает Лавров. — Когда нужно было ликвидировать сирийское химическое оружие, президент Сирии Башар Асад воспринимался абсолютно легитимно. Его действия по присоединению к соответствующей конвенции приветствовались в резолюциях Совета Безопасности ООН. Прошел год, — и он перестал быть легитимным, потому что угроза теперь — не химическое оружие и вещества, а террористическая опасность… Это идеологизированный подход». Этот тезис-упрек целиком относится к оценке позиции Турции, что выявляет фактор наличия во взаимоотношениях между двумя странами заметных осложнений, поскольку в отличие от Анкары, Москва идет дипломатические пути выхода из сирийского кризиса.
Скажутся ли эти проблемы на дальнейшем развитии торгово-экономических отношений между двумя странами? Ранее Москве и Анкаре удавалось сохранять баланс между экономикой и политикой, выходить в сотрудничестве на высокий, чуть ли не стратегический уровень в таких сферах, как энергетика, банковская отрасль, туризм и т.д. Для «Газпрома» Турция остается вторым по величине рынком экспорта. Кроме того, Россия строит первую в Турции АЭС, и несмотря на общий спад в мировой торговле, взаимный торговый оборот между странами считается солидным. К тому же стороны на официальном уровне не отказываются от цели достичь объёма торговли в $ 100 млрд в год.
Анкара, несмотря на давление Запада, отказалась от ввода санкций в отношении России из-за украинского кризиса и даже «подыграла» ей и себе в сфере энергетической политики, приняв предложение РФ после отказа от «Южного потока» участвовать в «Турецком потоке». Турция демонстрировала возможности осуществлять не только независимую внешнюю политику, но и маневр в достаточно широких геополитических параметрах. Однако теперь, когда страна оказалась в состоянии войны сразу на нескольких фронтах, ее прежние внешнеполитические приоритеты стали подвергаться коррозии, хотя многие региональные проблемы не являются предметом только российско-турецких отношений. Это дает шанс на то, что даже в ситуации, когда в Турции меняются министры, вся бюрократия, главные направления во взаимоотношениях с Россией могут корректироваться, но не прекращаться. В этом смысле визит главы МИД Турции Синирлиоглу в Сочи и его беседу с российским коллегой Лавровым можно воспринимать с определенным оптимизмом. Турции в сложившейся ситуации со сложным комплексом внешнеполитических, обострившихся внутриполитических и экономических проблем приходится искать новые решения. Может быть Анкара сделает первый шаг на этом направлении.
Тарасов Станислав
Комментарии читателей (0):