Говорят, Дональд Трамп уже определился с кандидатом в вице-президенты, но держит имя в секрете, собираясь назвать его 27 июня, в ходе дебатов с Джо Байденом. Не знаем как насчет вице-президентства, но та ода правлению Трампа, которую спел в Foreign Affairs советник по национальной безопасности Роберт О’Брайен, явно имеет расчетом претензии на участие и в новой администрации. Нам, однако, интересны не славословия этого возможного кандидата в госсекретари, который своими подходами напоминает главу Госдепа в администрации Рональда Рейгана – Александра Хейга с его «Есть вещи, поважнее, чем мир». Куда важнее содержание возможной американской политики после 2024 года, изложенное им в фактическом манифесте с говорящим названием «Возвращение мира через силу».
Перечисляя заслуги Трампа во внешней политике и подвергая в связи с этим критике администрацию Байдена, О’Брайен отвергает обвинения в изоляционизме, подчеркивая, что «Америка прежде всего не подразумевает одинокой Америки». Просто Трамп, по его мнению, подверг сателлитов инвентаризации в зависимости от готовности безоговорочно выполнять команды из Вашингтона. Экс-советник не постеснялся обнародовать и персональную шкалу приоритетов, включив в нее, наряду с президентом Польши Анджеем Дудой и премьерами Венгрии и Израиля Виктором Орбаном и Биньямином Нетаньяху, экс-президента Бразилии Жаира Болсонару. Трамп – не враг альянсов и не верит в «свободную торговлю», почему и начал откровенно протекционистскую торговую войну против Китая, которую Байден вроде бы и продолжил, но в режиме «шаг вперед – два шага назад». В целом, признавая, что современный Китай имеет мало общего с идеологическим подходом СССР, О’Брайен тем не менее считает Пекин главным врагом США, а заслугой Трампа – занесение этой «константы» в скрижали публичной американской политики. Чтобы завершить торговую тему, которую экс-советник затрагивает по касательной, как мостик к трактовке вопросов безопасности, отметим, что предлагается отбросить всякий идеализм, открыто перейдя на стезю протекционизма, продиктованного национальными интересами США, которые понимаются в контексте глобального господства. О’Брайен предлагает не бороться с китайской политикой государственных субсидий, а противопоставить ей встречную политику жесткого, в том числе санкционного продвижения американских интересов, чтобы в конечном счете разорвать взаимную экономическую зависимость США с Китаем, чего, по его мнению, и добивался Трамп. Что касается России, то экс-советник считает, что конфликт на Украине обнажил «позорную» неготовность НАТО к современной войне, требующую фактической революции в военной политике США. Но заточенную на противостояние с Китаем, который, как считает О’Брайен, с 2020 года удвоил ядерный арсенал, что позволяет Вашингтону по-новому взглянуть на перспективы этого противостояния, относясь к нему максимально серьезно. Тем более, что Россия теперь – союзник Китая, к которым примкнул еще и Иран, угрожающий Израилю как напрямую, так и с помощью своих шиитских «прокси». Ответственность за это он возлагает на Байдена, оттолкнувшего Саудовскую Аравию правозащитными проповедями, что расширило возможности Тегерана. При этом О’Брайен сокращает принятую на Западе «новую ось зла» до этих трех участников, исключая из нее КНДР, подбадривая себя иллюзиями, будто бы Трамп смог бы продолжить с лидером этой страны Ким Чен Ыном провалившуюся переговорную политику 2018-2019 годов.
Касательно истоков украинского конфликта, О’Брайен придерживается формально-правового подхода, замешанного на «территориальной целостности» Украины, не учитывающего исторический контекст, и обвиняет Байдена, во-первых, в неэффективности жесткой риторики в адрес Москвы, не остановившей конфликт. А во-вторых, по сути, в трусости в его начале, рассказывая о предложении Владимиру Зеленскому сбежать, разделив участь афганского экс-президента Ашрафа Гани. Спев «просроченному» дифирамбы за «отказ от бегства», О’Брайен, однако, не упоминает, что этому воспрепятствовали спецслужбы самого Запада, которым нужна была именно война, что и подтвердил в Киеве Борис Джонсон в начале апреля 2022 года. Кстати, экс-советник, предъявляя Байдену претензии за бегство из Афганистана, напрямую связывает его, как демонстрацию американской слабости, которую «не допустил бы» Трамп, с началом российской СВО.
Суммируя республиканские претензии к Китаю, О’Брайен отдельно формулирует подходы к правозащитной тематике, усматривая в ней резерв давления на «авторитарные режимы». «Сервильность» в этом вопросе нынешней администрации, как и Трампа в первом сроке, он объясняет «либерально-элитарным» подходом глобалистов, критикуя изобретаемые ими «вымышленные абстракции», вроде «международного порядка, основанного на правилах». И обвиняя председателя КНР Си Цзиньпина в «кровожадности», призывает вернуться к вопросу якобы «ответственности» Китая за пандемию, хотя ковид, как теперь уже известно, — проект тех самых глобалистских элит самих США, которые он подвергает критике. Такие вот двойные стандарты, из которых следует вывод: говорить об «антиглобализме» Трампа и его окружения неверно; это просто лидерство в глобализме другой, более прагматической и, признаем, более эффективной по сравнению с идеализмом демократов реалистской школы.
Предлагая перенести упор в военной политике США в АТР, экс-советник помещает этот процесс в контекст модернизации американской триады стратегических ядерных сил (СЯС). Приоритет отдается ВМС, которые со времен Рейгана уменьшились вдвое, и это, считает О’Брайен, следует исправлять, реализуя программы строительства как надводных кораблей, так и ударных ПЛА класса «Вирджиния» и других классов с новыми ракетами «Колумбия». На второе место в триаде выводятся ВВС с программой их перевооружения на стратегический бомбардировщик шестого поколения B-21 (тактико-технические характеристики засекречены, но известно, что повторяется недостаток B-1 и B-2, являющихся в ядерном снаряжении не ракетоносными, а бомбонесущими). Тему межконтинентальных баллистических ракет (МБР), правда, О’Брайен обходит, но в США в процессе создания находится новая ракета «Sentinel», идущая на замену устаревшим морально и физически ракетам «Minuteman-III». Зато упор делается на гиперзвук, в отставании в котором от России и Китая экс-советник обвиняет еще администрацию Барака Обамы, сократившую финансирование разработок. Претензии в бюрократизме и косности адресуются и Пентагону; поэтому ответственность за перевооружение при Трампе на себя, уверен О’Брайен, возьмут Белый дом и Конгресс. В частности, поднимается вопрос об упрощении громоздкой (и коррупционно емкой) системы военных НИОКР и закупок; в пример приводится Австралия, которая, пойдя по этому пути, сумела разработать перспективные БПЛА – воздушные и подводные.
Теперь о главном – распределении геополитических приоритетов США при Трампе, в версии О’Брайена. Продолжая поддерживать киевский режим, экс-советник предлагает переложить это бремя на Европу, обусловив американское участие в ее защите в рамках НАТО готовностью принять Киев в ЕС. Запомним, для нас это важное предупреждение. Правда, неоднозначное: сам Трамп уже несколько раз выступал с обещаниями остановить военные действия на Украине в случае своей победы еще до инаугурации. Поскольку понятно, что добиться этого можно только ценой уступок мирному плану президента России Владимира Путина, причем, не в нынешней версии, уже отклоненной Западом, а в той, которая сложится на ноябрь, точка зрения О’Брайена выглядит более правдоподобной, к этому и следует готовиться. Сами же США, по обнародованным в статье планам, собираются продолжить перенос основных усилий в АТР, и этот фрагмент требует текстуального воспроизведения:
"США следует сосредоточить свою тихоокеанскую дипломатию на таких верных союзниках, как Австралия, Япония, Филиппины и Южная Корея, традиционных партнерах, таких как Сингапур, и новых партнерах, таких как Индонезия и Вьетнам. Критики полагают, что призывы Трампа к союзникам США в Азии внести больший вклад в собственную оборону могут их обеспокоить. Напротив: мои дискуссии с официальными лицами в регионе показали, что они приветствовали бы более откровенные заявления Трампа о необходимости того, чтобы альянсы были двусторонними отношениями, и что они верят, что его подходы укрепят региональную безопасность".
Ну, и самая взрывоопасная инициатива:
"В 2022 году Конгресс указал, что США следует пригласить Тайвань присоединиться к этим учениям. (Rim of the Pacific – маневры, в приглашении на которые в прежние годы Трамп отказал КНР – В.П.). Но Байден отказался сделать это — ошибка, которую необходимо исправить. …Прошлые администрации США посылали неоднозначные сигналы о готовности Вашингтона снабжать Тайвань оружием и помогать его защищать".
О’Брайен, по сути, предлагает резко обострить ситуацию в Тайваньском проливе, подтвердив обязательства перед сепаратистской администрацией Тайбэя, но обусловив их ускоренной милитаризацией самого острова. Одновременно «заброс удочки» делается в сторону Вьетнама, Индонезии и в особенности Филиппин, ВМС которых, разумеется, с прицелом на будущий конфликт вокруг Тайваня, предлагается обновлять за счет отремонтированных Пентагоном списанных боевых кораблей ВМС США.
Какие выводы мы обязаны вынести из этого программного опуса, имея в виду, что включение О’Брайена в новую администрацию Трампа, если оно произойдет, будет солидаризацией с этими предложениями самого президента?
Первое. Переваливая Украину на Европу и перенося собственные усилия в АТР, будущая администрация Трампа ставит стратегическую задачу развести Россию с Китаем, чтобы у каждого из нас оказались собственные главные противники: Европа – у Москвы, США – у Пекина. Острота предвыборной борьбы в США ставит ситуацию на разрыв. С одной стороны, раскол Москвы и Пекина – приоритет и у Байдена, с другой, нынешний Белый дом не готов пока отдавать Украину, хотя и сильно сомневается в дееспособности европейцев. Это не исключает со стороны демократов крупной военной провокации до выборов, которая не только навредит России, но и спутает планы Трампа по «европеизации» конфликта. То, что сейчас происходит в режиме эскалации, работает как раз на эту версию.
Второе. Власти Венгрии и Польши, как точки опоры Трампа в Восточной Европе, он будет рассматривать в контексте логики «доброго» и «злого» следователей, отводя им функции соответственно канала коммуникации и инструмента давления на Москву. О’Брайен такой версии не выдвигает, но приведенный им перечень приоритетных персоналий говорит именно об этом.
Третье. С этой точки зрения трудно переоценить уже совершенные Москвой и Пекином предупредительные шаги в отношении попыток спровоцировать наш раскол. С одной стороны, совместное заявление Путина с вьетнамским президентом То Ламом, исключившее участие сторон в альянсах, направленных друг против друга. С другой стороны, расширение БРИКС, на очередь в котором встала Индонезия, а также удачные для нас итоги выборов в этой стране. Таким образом, из трех «внесистемных» сателлитов США, круг которых очерчен О’Брайеном, в игре гарантированно остаются лишь Филиппины, с помощью которых, однако, Трамп может взять курс не только на тайваньскую авантюру, но и на раскол АСЕАН. В первом президентском сроке Трамп, напомним, пытался подбивать клинья к азиатской юго-восточной «десятке», но безуспешно. Очевидно, его команде эта тема покоя не дает, и не даст. В том числе лично О’Брайену, который не раз возглавлял на саммитах АСЕАН+ представительство США. На наш взгляд, эта проблема была бы решена при присоединении к БРИКС еще и Вьетнама, но пока у этой страны 111-миллиардный товарооборот с Вашингтоном.
Четвертое. В контексте российско-корейского стратегического партнерства, подписанного в Пхеньяне, ожидаемая провокация Запада на украинском фронте приобретает и дальневосточное измерение, где уже происходит плавное, но достаточно быстрое обострение кризиса на Корейском полуострове. В полной мере это относится и к перспективам взрыва напряженности вокруг Тайваня и в Южно-Китайском море (ЮКМ) Иначе говоря, по всему спектру основных вызовов, которые сформулированы О’Брайеном, у Москвы и Пекина существуют достаточно убедительные ответы, способные остудить наиболее горячие головы в политических и военных штабах НАТО. И это еще без упоминания об иранских возможностях; жесткая критика экс-советником Исламской республики открывает путь политике, противовесом которой станет активизация упомянутых иранских «прокси». Но напомним: эти ответы эффективно работают только в условиях сохранения и укрепления евразийского геополитического стержня России и Китая. Как видим на примере визитов Путина в КНДР и Вьетнам, это системообразующая конструкция, обеспечивающая стратегическую оборону всего тихоокеанского побережья Евразии – от Чукотки до Индокитайского полуострова.
Пятое. Вопросы, связанные с конфликтом в Израиле, как они поставлены О’Брайеном, сохраняют высокий потенциал противоречий между США, при гипотетической победе Трампа, и Европой, что, безусловно, наложит свой отпечаток и на украинскую тему. То есть у России и у Китая есть контригра и в отношении американских попыток разведения нас между собой. Здесь следует понимать, что глобализм Трампа, в отличие от глобализма демократов, зиждется, давайте прямо, на иудейском проекте с центром в Лондоне и филиалами в Тель-Авиве и Нью-Йорке. Раскрывая планы демократов о предвыборной рокировке Байдена на другую кандидатуру, американист Валентин Богданов указывает на противодействие влиятельной «трампоориентированной» еврейской диаспоры. Не случайно, О’Брайен несколько раз крепко «проезжается» по либерально-глобалистской тусовке, возлагая на нее ответственность за провалы американской внешней политики.
Главный вывод поэтому звучит так: от перемены мест слагаемых (в США) сумма не меняется. Прочность российско-китайского стратегического партнерства, позволившая в последнее время предпринять ряд эффективных шагов по защите наших национальных интересов, выступает самодостаточным фактором, обеспечивающим безопасность, которая отныне лишь условно зависит от расстановки сил в США и в целом в западном лагере. Отключение от Евро-Атлантики состоялось. Мир через силу? Что ж, мы готовы.
Павленко Владимир
Комментарии читателей (1):