Обмен ударами между Израилем и Ираном: что дальше?

Позиция Ирана не подразумевает признания легитимности Израиля как еврейского государства, и предпосылок для трансформации этой стратегии нет. С точки зрения Иерусалима, Тегеран – источник серьёзных рисков для его безопасности, действующий через своих прокси и партнёров в рамках «оси сопротивления», находящихся фактически на границах Израиля. Без устранения всех этих факторов говорить об устойчивой и долгосрочной деэскалации ирано-израильской напряжённости не приходится. Об этом пишет кандидат исторических наук, научный сотрудник Центра ближневосточных исследований ИМЭМО РАН Людмила Самарская в статье для Валдайского клуба.

Ирано-израильские отношения остаются крайне напряжёнными уже в течение нескольких десятилетий. Впрочем, стороны ни разу не доходили до прямого военного столкновения, ограничиваясь атаками через прокси и союзников. В апреле 2024 года произошло очередное обострение конфликта: в ответ на израильскую ликвидацию нескольких высокопоставленных офицеров Корпуса стражей исламской революции (КСИР) на территории иранского консульства в Дамаске Тегеран впервые напрямую совершил масштабную атаку против Израиля с помощью сотен дронов и ракет. Большая часть снарядов была перехвачена Израилем и его союзниками, однако психологический ущерб был крайне существенным: оставить без ответа такой беспрецедентный шаг Иерусалим не мог. В результате был атакован военный объект на иранской территории. На этом раунд эскалации был окончен.

Апрельские события продемонстрировали нежелание обеих сторон разворачивать полномасштабные военные действия. Израильский удар в начале апреля был нанесён, вероятнее всего, без расчёта на столь интенсивный иранский ответ. Тегеран, в свою очередь, восприняв ликвидацию на территории консульства в Сирии как неприемлемую, постарался отреагировать так, чтобы его атака, с одной стороны, оказалась достаточно демонстративной, а с другой, не слишком разрушительной для Израиля – не спровоцировала его на жёсткую реакцию. В итоге в результате сложных дипломатических и военно-политических манёвров масштабной региональной эскалации удалось избежать – во многом именно вследствие нежелания противоборствующих сторон и их союзников вовлекаться в подобное противостояние. Обстановка, однако, отличается высоким уровнем нестабильности, а потому любое прогнозирование дальнейшего хода событий крайне затруднено. Возникающие «чёрные лебеди» (например, гибель президента Ирана Ибрахима Раиси в мае 2024 года) делают эту задачу ещё более сложной.

Основным сценарием дальнейшего хода конфронтации остаётся сохранение нынешнего уровня напряжённости без существенных изменений. Пока принципиальных трансформаций в поведении противоборствующих сторон не наблюдается. В израильском военно-политическом истеблишменте существуют сторонники более решительных действий на иранском треке, однако любой рост интенсивности и масштабов конфликта сопряжён со значительными рисками и затратами, к которым Иерусалим не готов. Иран, со своей стороны, продемонстрировал готовность к новому характеру наносимых им ответных ударов, но не стремление к неограниченной эскалации.

В условиях потенциальной трансформации подходов Тегерана, подразумевающей переход от «стратегического терпения» к более жёстким демонстрациям силы – по крайней мере, в чувствительных случаях, – Иерусалиму, вероятно, придётся также менять свою тактику. В данном случае возможно ограничение израильской активности в рамках «кампании между войнами» для сокращения рисков обострений, но определённо не её прекращение – события последнего полугодия, с точки зрения еврейского государства, лишь подчеркнули необходимость обеспечения безопасности на множестве фронтов.

В то же время пространство для потенциальных обострений, безусловно, остаётся. Основным, хотя и не единственным, источником региональной нестабильности на данный момент является война в Газе, однако спровоцированные ею действия ливанской «Хизбаллы» и йеменской «Ансар Аллах» представляют собой дополнительные факторы напряжённости. Взаимные обстрелы Израиля и «Хизбаллы» на границе еврейского государства и Ливана с октября 2023 года несут в себе постоянные риски превращения в полноценный второй фронт войны в Газе, хотя акторы стараются балансировать на этой грани, не переходя за неё. Помимо этого, продолжается израильская «кампания между войнами» в Сирии, элементом которой и была ликвидация офицеров КСИР в начале апреля 2024 года, направленная на предотвращение усиления позиций Ирана и его прокси на северной границе еврейского государства. Как показали недавние события, она содержит значительный потенциал для трудно контролируемой эскалации, к которой противники вовсе не стремятся. Тем не менее каждый подобный инцидент, с одной стороны, побуждает акторов проявлять осторожность в реализации собственных задач в сфере безопасности, с другой же – демонстрирует затруднительность прогнозирования возможных реакций оппонентов и последствий любых относительно неконвенциональных шагов, что лишь увеличивает риски для аналогичных раундов напряжённости с не вполне предсказуемым исходом.

Наименее вероятным сценарием представляется намеренное развязывание одной из сторон полномасштабной региональной войны –пока акторы, насколько возможно, старались этого избегать. Хотя риски прямого вовлечения Ирана в войну в Газе изначально оценивались как достаточно высокие, постепенно стало очевидно, что это не очень вероятный сценарий – притом что участие иранских прокси и союзников в боевых действиях на стороне ХАМАС, пусть и относительно ограниченное, всё же наблюдается. Израиль, в свою очередь, не будет инициировать открытие дополнительных фронтов, поскольку риски, сопряжённые с подобным решением, будут значительно перевешивать любые потенциальные выгоды.

Дополнительным сдерживающим фактором является позиция региональных и внерегиональных игроков. Во время апрельского раунда напряжённости и США, и их партнёры (в том числе на Ближнем Востоке) продемонстрировали и готовность защищать Израиль от любых внешних угроз, и способность оказывать на него влияние для предотвращения дальнейшей эскалации. Подобная поддержка крайне значима для Иерусалима как в практическом, так в символическом смысле, но она всё же ограничивает его возможности по чрезмерно жёсткому реагированию на действия Ирана и его прокси, а потому снижает вероятность подобных шагов с его стороны. Для Тегерана, в свою очередь, позиция партнёров Израиля является демонстрацией их способности к скоординированным и согласованным действиям, что также играет сдерживающую роль.

При этом базовое взаимное восприятие друг друга Ираном и Израилем не претерпело существенных изменений. Позиция Тегерана по-прежнему не подразумевает признания легитимности Израиля как еврейского государства, и пока предпосылок для трансформации этой принципиальной составляющей его внешнеполитической стратегии нет. С точки зрения Иерусалима, Тегеран – источник серьёзных рисков для его безопасности, действующий через своих прокси и партнёров в рамках «оси сопротивления», находящихся фактически на границах Израиля. Без устранения всех этих факторов говорить об устойчивой и долгосрочной деэскалации ирано-израильской напряжённости не приходится.

***

В целом, хотя прогнозирование в условиях региональной нестабильности существенно затруднено, принципиальных изменений в общих трендах, свойственных Ближнему Востоку на современном этапе, не наблюдается. Относительно ограниченный (хотя во многом беспрецедентный) характер апрельского раунда напряжённости продемонстрировал нежелание сторон инициировать полномасштабную региональную эскалацию. С учётом этого наиболее вероятным сценарием остаётся сохранение конфликта примерно на нынешнем уровне без перехода к прямым ударам по территории противника. Задачи израильской «кампании между войнами» остаются прежними: предотвращение роста влияния Ирана и его прокси в Сирии и Ливане, ликвидация исходящей с этой территории угрозы. Иранские цели этому противоречат, но и Тегеран, и Иерусалим, совершая политико-дипломатические манёвры, а при необходимости и демонстрируя военные возможности, всё же стремятся воздерживаться от прямого столкновения. Региональный баланс, однако, крайне неустойчив, а потому в полной мере исключать не стоит ни один потенциальный сценарий.