Отказ европейских и американских вузов от сотрудничества с Россией практически вынудил наши университеты обратить внимание на Африку. Важно, чтобы этот тренд не затух сам собой на следующий день после саммита «Россия – Африка», как, к сожалению, у нас порой бывает, пишет программный директор Валдайского клуба Олег Барабанов.
Предстоящий второй саммит «Россия – Африка» должен стать важным стимулом для дальнейшего укрепления партнёрства и сотрудничества между Российской Федерацией и странами континента. Одной из важных задач на этом пути является, несомненно, развитие партнёрских связей в сфере высшего образования, а также научных исследований между Российской Федерацией и странами Африки.
Здесь, с одной стороны, имеется большой советский задел – СССР оказывал масштабную помощь молодым африканским государствам в сфере подготовки кадров. Во многих государствах Африки созданы и активно действуют национальные ассоциации выпускников советских и российских вузов. Значительное количество советских выпускников занимает сейчас важные посты как в государственном, так и в частном, корпоративном секторе африканских стран, а также в вузах этих государств. В российских вузах сохраняются методические наработки относительно того, как наиболее эффективно организовать процесс обучения африканских студентов с учётом их языковой и страновой специфики. Всё это составляет сильные стороны российской образовательной системы в становящейся глобальной конкуренции за африканских студентов.
С другой стороны, эта глобальная конкуренция выдвигает к российской образовательной системе новые дополнительные требования, поскольку сейчас африканские абитуриенты имеют возможность выбирать между различными странами обучения. Прежде всего, это, конечно, финансовый вопрос. Далеко не все африканские студенты готовы самостоятельно оплачивать своё обучение. Бюджеты африканских вузов также зачастую не обладают значительными свободными средствами для того, чтобы за свой счёт покрывать академическую мобильность студентов и преподавателей. При этом российские вузы, как сложилось в постсоветский период, рассматривают зарубежных студентов в первую очередь с коммерческой точки зрения – как необходимый источник поступления внебюджетных средств. Во многом именно по этой причине масштабное образовательное сотрудничество Советского Союза со странами Африки было резко сокращено после распада СССР.
БУДЬТЕ В КУРСЕ
- 24.07.23 Вузы Санкт-Петербурга подняли стоимость обучения
- 24.07.23 Путин написал статью в преддверии саммита «Россия – Африка»
- 19.07.23 В Петербурге сотрудников предприятий переведут на удалёнку в дни саммита Россия-Африка
Поэтому ключевое значение здесь приобретают российские государственные программы по поддержке африканских студентов. Программы, которые целевым образом покрывали бы стоимость их обучения для российских вузов и предоставляли бы африканским студентам стипендии, достаточные для достойного уровня проживания в России, многие города которой относятся к числу дорогих для жизни даже по глобальным меркам. Надо отметить, что для разрешения этого вопроса уже много делается как по линии Россотрудничества, так и других ведомств. Количество квот на обучение в России, доступных для африканских студентов, постоянно увеличивается. Хотя по сравнению с количеством тех же квот, выделяемых Россией для студентов из постсоветских стран, квоты для Африки невелики. По понятным геополитическим причинам, постсоветские государства являются для международного образовательного сотрудничества России приоритетными.
Очевидно, что такая ситуация сохранится и в дальнейшей среднесрочной перспективе. Но также понятно и то, что место Африки на этой шкале приоритетов России надо увеличивать. Иначе на фоне глобальной конкуренции, в условиях, когда, к примеру, тот же Китай предлагает многомиллионные стипендиальные программы для африканских студентов, роль России так и останется ограниченной.
Впрочем, здесь необходимо сделать оговорку: в текущих геоэкономических условиях на госбюджет России оказывается серьёзное давление путём санкционного воздействия; кроме того, наиболее приоритетными статьями расходов российского бюджета по понятным причинам сейчас являются отрасли, скажем так, весьма далекие от образования. Всё это накладывает и, как думается, будет накладывать ощутимые ограничения на расширение российских бюджетов международного образовательного сотрудничества как на государственном, так и на университетском уровне. Исходя хотя бы из этого, можно предположить, что глобальным лидером в деле привлечения африканских студентов сегодняшняя Россия вряд ли станет. Но использовать имеющиеся возможности с максимальной эффективностью (до которой, будем честны, на наш взгляд, ещё далеко) – это реалистичная задача, которая может быть поставлена и успешно решена.
Другой, не менее важный вопрос – это те форматы обучения, которые Россия может предложить африканским студентам. Историческая специфика советского времени, когда по многим дисциплинам, прежде всего инженерным и техническим, в молодых африканских государствах ещё не было собственных образовательных школ, по большому счёту уходит в прошлое. И в этих условиях Африка всё в большей степени начинает соответствовать общей глобальной тенденции, когда большинство студентов предпочитает базовый бакалаврский уровень высшего образования осваивать у себя дома, в своих собственных университетах, а за границу выезжать в первую очередь для получения магистерского уровня образования. В результате количество студентов, выезжающих за границу на бакалавриат, сокращается и будет сокращаться по сравнению с теми, кто выезжает на магистратуру.
И в этом контексте глобальная конкуренция за африканских студентов всё в большей степени разворачивается именно применительно к магистерским программам. Здесь Россия также может оказаться в неблагоприятной ситуации.
С одной стороны, принятые на официальном уровне в России решения об отказе от болонской системы высшего образования, а также прозвучавшие в связи с этим заявления руководителей образовательной сферы России о планах по ощутимому сокращению количества магистерских программ в российских вузах в ближайшие годы и массовому переходу к одноступенчатой «советской» системе пятилетнего высшего образования делают в среднесрочной перспективе возможности России в плане привлечения как африканских, так и любых других зарубежных студентов, ещё более ограниченными уже не по финансовым, а по институциональным причинам. Поскольку возможное предложение привлекательных для зарубежных студентов магистерских программ будет неизбежно сокращаться.
С другой стороны, в этом контексте надо отметить, что, на наш взгляд, российским вузам в целом удалось сохранить с советских времён высокий уровень базового высшего образования – того, что в постсоветских условиях трансформировалось в бакалаврскую подготовку. В то же время ситуация в целом по России применительно к специализированному, магистерскому уровню высшего образования, с нашей точки зрения, менее радужная. Не секрет, что в довольно значительном количестве российских магистерских программ наши вузы, в том числе и самые известные, пошли по самому простому пути – фактического повторения бакалаврских дисциплин. Да, на более глубоком историографическом уровне и с брендово привлекательными названиями, но суть от этого не изменялась. В таких условиях прирост у студентов новых знаний и практических компетенций в магистратуре по сравнению с бакалавриатом оказывался порой не слишком уж и большим. Временами могло даже сложиться впечатление, что зачастую в российском высшем образовании как администраторы, так и преподаватели не научились эффективно работать на магистерском уровне и отделять его от бакалаврского. И очевидно, что сохранение подобного подхода к делу также не будет способствовать усилению привлекательности российского магистерского образования для зарубежных студентов, особенно с учётом тех финансовых и институциональных ограничений, о которых говорилось выше.
Следующий важный аспект, который определяет международное образовательное сотрудничество на современном этапе, это краткосрочная академическая мобильность – семестровые, месячные и иные стажировки студентов и преподавателей в зарубежных вузах. Ранее, в контексте болонской системы, такого рода программы осуществлялись российскими вузами с их тогдашними партнёрами в Европе и в Америке – как правило, на финансовом принципе взаимности, когда каждая сторона оплачивала расходы на своей территории. В случае же со многими африканскими университетами эта схема равного распределения расходов на академическую мобильность вряд ли сможет работать, поскольку, как отмечалось выше, их бюджеты невелики и по объективным экономическим причинам у них нет достаточного количества свободных ресурсов. Сотрудничество с западными и китайскими университетами они достаточно часто развивают на грантовой основе. Поэтому и для России этот вопрос финансовой поддержки краткосрочной академической мобильности с африканскими вузами становится ключевым.
До 24 февраля 2022 года Африка, на наш взгляд, оказывалась, к сожалению, далеко не в списке приоритетов для международного сотрудничества российских вузов. Сейчас даже по новостной ленте университетов видно, как меняется ситуация. Российские университеты регулярно сообщают о переговорах с африканскими партнёрами, о подписании соглашений, о совместных программах и конференциях. Здесь, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло.
Отказ европейских и американских вузов от сотрудничества с Россией практически вынудил наши университеты обратить внимание на Африку. Важно, чтобы этот тренд не затух сам собой на следующий день после саммита «Россия – Африка», как, к сожалению, у нас порой бывает. И чтобы даже в условиях текущих финансовых, институциональных и методических ограничений имеющиеся у России возможности по развитию образовательного партнёрства с Африкой использовались максимально эффективно.
Комментарии читателей (0):