Как создавать экономику сопротивления – уроки Кубы

Установленный Западом санкционный режим, связанный с Украиной, превратил Россию в объект рекордного в мировой истории количества санкций. Против её физических лиц, организаций и учреждений по состоянию на март 2023 года было введено немногим менее 15 тысяч ограничительных мер. Чтобы понять уникальность ограничений, связанных с украинским кризисом, достаточно вспомнить, что на семь следующих за Россией в этом рейтинге экономик мира приходится примерно 11 500 санкций. На этом фоне России и её единомышленникам, добивающимся большей экономической независимости, имеет смысл обратиться к опыту прошлого. О Кубе – стране, которая пережила самое продолжительное в мире эмбарго, пишет итальянский аналитик и политический консультант Эмануэль Пьетробон в статье для Международного дискуссионного клуба «Валдай».

С начала 1960-х годов Куба живёт под эмбарго. При этом стране, обладающей скудными природными ресурсами, но большим творческим потенциалом, не только удалось справиться с экономической изоляцией, но и развить высококлассные специализации.

Установленный Западом санкционный режим, связанный с Украиной, превратил Россию в объект рекордного в мировой истории количества санкций. Против её физических лиц, организаций и учреждений по состоянию на март 2023 года было введено немногим менее 15 тысяч ограничительных мер, что ставит её на первое место в мировом рейтинге пострадавших от санкций стран. Второе место с большим отрывом занимает Иран – около 4 тысяч санкций. Чтобы понять уникальность санкционного режима, связанного с украинским кризисом, достаточно вспомнить, что на семь следующих за Россией в этом рейтинге экономик мира приходится примерно 11 500 санкций.

Мир следит за реакцией России на эту беспрецедентную экономическую войну. Соединённые Штаты хотят показать, что эра господства доллара ещё не закончилась. Китай это фиксирует и анализирует – как Запад ведёт экономические войны, как реагировать на глобальные эмбарго. Новые державы Глобального Юга наблюдают и размышляют: дедолларизировать или не дедолларизировать, вот в чём вопрос.

Режим антироссийских санкций рассчитан на то, чтобы затормозить рост и развитие страны в долгосрочной перспективе, лишив её доходов и ноу-хау. Украина играет фундаментальную роль в этой схеме: это поле битвы на истощение, сочетающее в себе элементы и цели афганского повстанческого движения советской эпохи и ирано-иракской войны.

Судить, кто прав, а кто виноват, будут потомки. Пока Запад надеется, что экономическая война приведёт Россию к краху и Китай останется в одиночестве в своей борьбе за переход к многополярному миру. Между тем российская экономика сопротивления служит маяком для стремящихся к автаркии и/или пострадавших от санкций стран.

На этом фоне России и её единомышленникам, добивающимся большей экономической независимости, имеет смысл обратиться к опыту прошлого. В серии статей, посвящённых экономическим войнам, мы рассматривали ряд исторических эпизодов, таких как британский ответ на континентальную блокаду Наполеона и реакция Чили на невидимое эмбарго США. Настало время взглянуть на страну, которая пережила самое продолжительное в мире эмбарго, – на Кубу.

El bloqueo – блокада

Истоки эмбарго против Кубы восходят к началу 1960-х годов. Правящая элита страны после Батисты состояла из пассионарных антиамериканских сил, но решение встать на сторону Советского Союза и принять коммунистическую идеологию было принято только после событий 1961 и 1962 годов – то есть после неудавшейся высадки в Заливе свиней и Карибского кризиса.

В 1962 году экономическое давление превратилось в то, что американский политолог Уильям Леогранде назвал «всеобъемлющим режимом экономических санкций». Этот режим, получивший название bloqueo, состоит из мер против практически любого вида торговли и инвестиций при ограниченных формах сотрудничества в целях развития и гуманитарной помощи. Помимо торговли и инвестиций, эмбарго налагает ограничения на денежные переводы, запрещает доступ к широкому спектру программного обеспечения и информационных технологий американского производства, а также к лекарствам, вакцинам и медицинским технологиям, изготовленным по американским лицензиям и патентам. Кроме того, США оказывают давление на всех, кто хочет торговать с Кубой и инвестировать в неё, даже в неподсанкционных секторах.

Воздействие эмбарго на момент его провозглашения было огромным: Куба сильно зависела от торговли с США, в которые она экспортировала до 80-85% своей продукции и откуда импортировала 60-70% товаров.

В целом, по некоторым оценкам, за период с 1960 года по 2020 год режим санкций нанёс кубинской экономике ущерб в размере 750-975 миллиардов долларов, серьёзно ограничив развитие страны.

Хотя ущерб был огромен, эмбарго так и не достигло политической цели – смены режима. Наоборот, экономисты коммунистической партии Кубы сумели построить относительно защищённую от санкций экономическую систему, достаточно устойчивую, способную обеспечить приемлемый уровень жизни для многих и установить ряд всемирно признанных рекордов.

Неэффективность – это болезнь, при которой нужны правильные таблетки

Куба быстро смогла адаптироваться к новым торговым условиям. К 1962 году она обеспечивала почти 80% своих нужд за счёт импорта из стран второго мира, экспортируя туда почти всю свою национальную продукцию. Соединённые Штаты отреагировали на эту диверсификацию, убедив Организацию американских государств присоединиться к эмбарго, в результате чего остров оказался фактически отрезан от остальной Америки. К 1968 году торговый оборот Кубы и Латинской Америки насчитывал 1 миллион долларов по сравнению с 84 миллионами долларов десятью годами ранее. Точно так же Соединённым Штатам удалось снизить торговлю между Кубой и Западной Европой, превратив в оружие право на дозаправку и стоянку судов, а также наложив крупные штрафы на своих партнёров, не соблюдающих американские требования. Эта практика до сих пор сохраняется, о чём свидетельствует штраф почти в два миллиарда долларов, уплаченный Commerzbank в 2017 году.

Реакция Кубы на расширение блокады основывалась главным образом на милитаризации экономики, то есть передаче многих отраслей в ведение вооружённых сил, и на переходе к дирижистской модели управления экономикой. Это не сработало: производственные планы достигались редко. Они до сих пор редко выполняются полностью, часты недопоставки. Неэффективность – большая беда Кубы. Однако называть кубинскую модель полностью неудачной также было бы ошибкой. Рассмотрим её подробнее.

Вскоре после начала экономической войны Куба столкнулась с утечкой мозгов. Соединённые Штаты убедили тысячи высококвалифицированных специалистов покинуть остров в обмен на более высокооплачиваемую работу (та же стратегия позже будет использована против Чили при Сальвадоре Альенде). В 1961 году на Кубе было всего три тысячи врачей по сравнению с шестью тысячами двумя годами ранее. Правительство решило эту проблему, начав общенациональный набор на обучение и обратившись за экономическими консультациями к ЭКЛАК ООН и блоку, возглавляемому Советским Союзом. В итоге совокупность мер приняла форму так называемой бюджетной системы – модели управления экономикой, основанной на использовании передовых методов бухгалтерского учёта и математического прогнозирования, при которой государство рассматривается как гигантское предприятие.

Бюджетная система лишала предприятия как финансовой самостоятельности, так и самостоятельности в планировании производства, при этом центральное правительство устанавливало и финансировало для них производственные задания. Управленцы должны были информировать Министерство промышленности о прогрессе своей фирмы раз в два месяца или ежеквартально и получали награды или наказания в зависимости от результатов.

Итоги оказались неоднозначными. В 1963 году, после двухлетнего эксперимента, Куба успешно диверсифицировала свою внешнеэкономическую деятельность, но научная организация увеличила и без того громоздкую бюрократию, что отрицательно сказалось на производстве. Вдобавок целей ставилось слишком много, а ресурсов было слишком мало. По сути, основными достижениями эксперимента 1961-1963 годов стали диверсификация внешней торговли и молниеносное строительство пищекомбината.

Второй эксперимент в контексте бюджетной системы имел место между 1964 и 1970 годами, когда правительство поставило в качестве главных приоритетов создание национальной тяжёлой промышленности и диверсификацию агропрома. Двухлетняя производственная битва, направленная на выпуск 10 миллионов тонн сахара, почти привела к достижению цели: производство возросло до 8 миллионов тонн. К концу 1960-х правительство завершило кампанию национализации, ускорило распределение земли и сделало первые шаги на пути к всеобщей грамотности и чуду в области здравоохранения. Успех был обусловлен меньшим фокусом на централизованном планировании и бюрократизации в пользу большей автономии.

Второй эксперимент показал властям, что бюджетная система изжила себя. Она помогла национальной экономике пережить первые годы блокады, укрепив трудовую дисциплину и увеличив экономическую сопротивляемость МСП, но её способность эффективно распределять ресурсы снизилась по мере усложнения экономики. Здесь могло бы помочь математическое прогнозирование, но нехватка возможностей оставила это намерение на бумаге.

В любом случае, как было сказано ранее, неэффективность продолжила сказываться на экономических показателях Кубы в следующие десятилетия. Это было связано с тем, что децентрализация никогда не приводила к полной дебюрократизации и полному самоуправлению. Правительство продолжало устанавливать цели, приоритеты и средства. И эта проблема до сих пор остаётся актуальной.

Диверсификация не работает без самодостаточности

Куба сильно зависела от Соединённых Штатов, которые были основным источником инвестиций в кубинскую экономику и главным торговым партнёром страны. Блокада всё изменила, сыграв на руку СССР.

Отсутствие денег у Кубы не было проблемой для её новых партнёров, которые приняли на вооружение древнюю, но вечнозелёную практику бартера. Куба обменивала свои самые важные продукты, такие как сахар и никель, на топливо, оборудование и технологии. К концу 1960 года 80% кубинского экспорта сахара приходилось на страны второго мира. Два года спустя, в результате Карибского кризиса и высадки в Заливе свиней, отношения между Кубой и вторым миром расширились, включив в себя туризм, образование, гуманитарное сотрудничество и так далее.

Хотя советское руководство не могло сильно помочь с массовым туризмом – число туристов из СССР не превышало 30 тысяч человек в год, что намного ниже 300–500 тысяч из США в 1950-х годах, – оно помогло добиться полной диверсификации. К середине 1980-х на Кубе было так много техники и топлива советского производства, что она начала перепродавать излишки соседним странам.

Ошибка Кубы заключалась в том, что она неразумно использовала приток наличности. Советский Союз в 1960-е годы ежегодно обеспечивал ей 300 миллионов долларов, а в следующем десятилетии – 600 миллионов долларов. Однако кубинцы предпочитали инвестировать их в ориентированную на экспорт индустриализацию, а не в импортозамещение. В результате, несмотря на советскую помощь, благоприятные условия торговли и диверсификацию, Куба не добилась значительного прогресса в области самообеспечения, даже частичного, и по-прежнему сильно зависела от иностранных товаров.

Короче говоря, ошибка Кубы заключалась в том, что она заменила одну зависимость другой. Диверсификация – ничто без самодостаточности.

Вторая ошибка Кубы заключалась в том, что она не предвидела грядущих перемен, хотя не заметить их было трудно. Советский Союз начал сокращать помощь развивающимся странам уже к 1985 году, тогда же начали сокращаться ценовые субсидии, а в период с 1989 года по 1990 год экономическая помощь Кубе сократилась на 45%.

Куба могла бы смягчить последствия страшного экономического кризиса после холодной войны, если бы вложила средства в импортозамещение и если бы, предвидя крах возглавляемого Советским Союзом блока, начала переориентировать внешнюю торговлю на страны третьего мира. Когда старые союзники ушли в историю, Куба пережила худший экономический кризис в своей истории, названный Фиделем Кастро «Особым периодом в мирное время».

В особый период производство сельскохозяйственной продукции на острове сократилось на 54%, экспорт упал на 75%, реальная заработная плата – на 25%, а ВВП – на 36%. Правительство, стремясь избежать смены режима из-за голода, приступило к частичной либерализации экономики. Но, как мы увидим, эти чрезвычайные меры были обречены на провал.

Сопротивление – это адаптация, но не любая адаптация – сопротивление

Когда холодная война закончилась, Куба неожиданно оказалась в изоляции и США попытались воздействовать на ситуацию новыми санкциями. В конце концов правительству удалось выбраться из тупика, переосмыслив некоторые из своих экономических догм. Это сработало, по крайней мере сначала.

Куба быстро адаптировалась к новым условиям. Возможно, даже слишком быстро. Правительство сказало «да» прямым иностранным инвестициям, признало самозанятость, создало валютный рынок, инвестировало в туристическую отрасль и дало зелёный свет реформам, нацеленным на развитие предпринимательства. Весь этот комплекс действий неожиданно пошёл во вред: финансовые реформы привели к массовым спекуляциям, неконтролируемые потоки туристов заставили вырасти цены, рост обращения иностранной валюты подстегнул коррупцию.

Потребовались годы, чтобы обуздать долларизацию экономики, восстановить контроль над частным бизнесом и финансовым рынком и научиться противодействовать возникшей культуре взяточничества.

Урок здесь состоит в том, что, хотя без адаптации не может быть сопротивления, она не должна быть поспешной. Лица, принимающие решения, должны действовать предусмотрительно и научиться мыслить, как шахматисты – то есть всегда думать о том, что будет дальше.

Наконец, если бы Куба сделала выводы из прошлого, она бы не повторила старую ошибку, не доведя до максимума импульс диверсификации. Фактически страна оказалась не в состоянии извлечь выгоду из стратегического партнёрства, установленного в начале 2000-х годов с новыми странами, в частности с Китаем и Венесуэлой. Куба импортировала технологии и оборудование из Китая, нефть из Венесуэлы, экспортировала в обе страны никель и другие товары, получала помощь, но не инвестировала доходы в развитие самодостаточности. Кубинские власти заговорили об импортозамещении, когда было уже слишком поздно. Когда Мигель Диас-Канель выступил с предложениями индустриализации, направленной на замещение импорта, Венесуэла и Китай уже прекратили экспорт по низким ценам.

В любом случае на опыте этого периода есть чему поучиться. Одним из самых интересных моментов сотрудничества Кубы и Венесуэлы в эпоху Чавеса является соглашение 2000 года, согласно которому Венесуэла должна была экспортировать 53 тысячи баррелей нефти в день по конкурентоспособным ценам в обмен на 20– 30 тысяч кубинских врачей и педагогов. Это было знаменательное соглашение об обмене товаров на услуги, которое может послужить ориентиром на будущее.

Эксперимент: городское сельское хозяйство

Третьим странам есть чему поучиться у кубинской экономики сопротивления. После разговоров о том, какой не должна быть экономика сопротивления – сильно централизованной, чрезмерно бюрократизированной, зависимой от внешней торговли, малосамостоятельной, – пришло время поговорить об успехах Кубы.

Вынужденная столкнуться с нехваткой оборудования и топлива в эпоху после окончания холодной войны, что вот-вот должно было спровоцировать общенациональный голод, Куба провела мозговой штурм, чтобы решить проблему продовольственной безопасности. Раньше она импортировала топливо, удобрения, запчасти и всевозможные сельскохозяйственные технологии из возглавляемого Советским Союзом блока, но теперь больше не могла рассчитывать на эти страны.

Как говорится, голод не тётка, а Куба буквально голодала. В итоге кубинские лидеры, нашли решение в новаторском эксперименте в области городского сельского хозяйства, который привёл к строительству небольших полугосударственных ферм в ряде городов, включая Гавану, на фоне открытия исследовательских центров по биоудобрениям, пестицидам и семенам.

К 2003 году на Кубе было 35 тысяч акров городских ферм, производящих 3,4 миллиона тонн продуктов питания. На них работали 200 тысяч человек. Потребление топлива, химических удобрений и синтетических пестицидов снизилось соответственно на 50, 10 и 5% по сравнению с ситуацией десятью годами ранее. К 2012 году только в Гаване было более 100 000 акров городских ферм.

Сегодня на Кубе действует более 300 тысяч городских ферм и огородов, площадь которых превышает один миллион гектаров. Они способны удовлетворить более половины внутреннего спроса на свежие фрукты и овощи, причём в Гаване этот показатель достигает 90%. Более того, около сотни научных центров, связанных с университетами, поддерживают эксперимент по городскому сельскому хозяйству своими исследованиями в области обогащения почвы, эрозии почвы и биоудобрений.

Чудо в области здравоохранения

Блокада не пощадила систему здравоохранения, и это, учитывая, что американская Большая Фарма контролирует около 80% мирового рынка фармацевтических и медицинских патентов, сделало режим bloqueo экзистенциальной угрозой для Кубы. На практике Куба не может закупать широкий спектр лекарств и/или специализированного оборудования, от хирургических микроскопов до препаратов для лечения рака, а тем, кто нарушает эмбарго, грозят большие штрафы, даже если они действуют по поручению гуманитарных организаций (см. дело Chiron Corporation).

У Кубы не было другого выбора, кроме как инвестировать в то, что можно назвать «суверенным здравоохранением» – термином, который мир узнал с началом пандемии COVID-19. Непрекращающаяся кампания инвестиций в суверенное здравоохранение привела к ошеломляющим результатам, которые кажутся ещё более выдающимися на фоне США:

• Продолжительность жизни на Кубе составляла 62 года в 1959 году, но с тех пор неуклонно росла. В 2020 году Куба догнала США по продолжительности жизни, а в 2021 году превзошла их (78,9 года против 76,1 лет).

• Уровень детской смертности на Кубе составлял 47,3 на 1 тысячу новорождённых в 1969 году и снизился до 4,1 на 1 тысячу новорождённых в 2022 году. В США показатель смертности на 1 тысячу новорождённых снизился с 21,4 до 5,5 за тот же период.

• На Кубе 8,2 врача на 1 тысячу человек, в США 2,5 врача на 1 тысячу человек.

Сравнение между постоянно улучшающимся здравоохранением Кубы и постоянно ухудшающимся здравоохранением в США – наглядно демонстрирует: Куба – живое доказательство того, на что способны бедные ресурсами, но богатые мозгами страны.

Кубинское чудо в области здравоохранения является результатом многолетних инвестиций в недорогое фармацевтическое производство, профессиональное обучение и «медицинское обслуживание по месту жительства», объёмом в среднем в 11% годового ВВП.

В рамках системы всеобщего здравоохранения граждане могут получить лечение и прививки бесплатно. За ними закрепляется семейный врач. Их просят проходить не менее одного медосмотра в год и распределяют по «категориям риска» с учётом патологий и образа жизни. Периодичность обследований, устанавливается соответственно категории риска, и это означает, что лишь немногие патологии остаются невыявленными.

Учёба в университетах также бесплатна для всех граждан, при этом государство покрывает стоимость обучения и учебных материалов. Более того, университеты целенаправленно привлекают студентов на определённые специальности в соответствии с национальными потребностями. Например, в 1960-х годах университеты искали в основном тех, кто хотел бы стать техническим специалистом, а с 1990-х – желающих стать врачами.

Университеты старательно ищут студентов-медиков не только потому, что Кубе удалось построить целую экономику на экспорте медицинских кадров. У тяги кубинцев к медицине есть и культурные корни: Эрнесто Че Гевара, один из отцов-основателей нации, был врачом, и это продолжает оказывать сильное влияние на молодёжь.

Кубинские врачи имеют прекрасную репутацию, вдобавок их услуги дёшевы. Спрос на них настолько высок, что затрагивает даже развитые страны, например Италию в период COVID-19.

Показатели этой экономики внутри экономики говорят сами за себя: ежегодно «экспортируются» в среднем 37 тысяч врачей, более 70 стран пользуются их опытом, а Куба, благодаря им, зарабатывает, вероятно, около восьми миллиардов долларов в год.

Кубинские врачи известны своей изобретательностью, а также привыкли добиваться больших результатов с небольшими ресурсами, даже когда речь идёт о раке и ВИЧ/СПИДе. Их репутация неразрывно связана с эмбарго, которое вынуждает их проявлять творческий подход, лечить болезни в суровых условиях, разрабатывать отечественные варианты иностранных лекарств и дешёвые аналоги иностранных технологий и оборудования. В результате Куба не только экспортирует врачей, но и продаёт недорогие лекарства и медицинские технологии развивающимся странам.

Выводы

Куба – яркий пример экономического сопротивления. Ни одна страна никогда не сталкивалась с такой продолжительной экономической войной. Её случай также уникален, потому что она не обладает значительными природными ресурсами и находится в неблагоприятном географическом положении. Это два фактора, которые отличают её от Ирана, России и Северной Кореи.

Кубинские лидеры зачастую, хотя и не всегда, проявляли большую дальновидность. Они не смогли справиться с неэффективностью и запустить программы импортозамещения, но добились замечательных результатов в областях продовольственной безопасности и здравоохранения.

В целом на основании опыта Кубы можно сделать вывод, что экономическое сопротивление во многом связано с неэкономическими факторами:

• Санкции и ограниченность ресурсов можно преодолеть при наличии изобретательности, пример чему кубинские врачи и чудо в области здравоохранения.

• Идеология – палка о двух концах: она объединила население вокруг коммунистического режима, но мешает исправить типичные недостатки плановой и централизованной экономики.

• Не может быть экономического сопротивления без моральной целостности. Кубинская система придаёт большое значение моральным стимулам. Рабочие и менеджеры посещают обязательные курсы, предназначенные для привития нематериальных ценностей, укрепления трудовой дисциплины и поощрения целеустремлённого поведения. В результате предприятия обладают сильным чувством социальной ответственности и выкладываются по полной, когда правительство проводит производственные соревнования.

• Отсутствие долларов – не беда. Одним из главных ограничений процесса дедолларизации является то, что доллар – это по-прежнему доллар и валютные резервы, состоящие из других валют, рискуют остаться неиспользованными. Недаром Индия изо всех сил пытается спонсировать интернационализацию своей валюты – её партнёры задаются вопросом, как и где они могут использовать рупии. Куба между тем демонстрирует, что торговать в национальных валютах нет необходимости: есть бартер, недооценённая практика, которая позволяет странам заключать сделки «товар за товар» и даже «товар за услугу».

• Carpe diem (Лови момент – лат.). Крайне важно, чтобы лица, определяющие политику, ничего не принимали как должное и максимально использовали любую возможность. У Кубы было несколько возможностей финансировать кампанию по самообеспечению, но она тратила большую часть доходов на неправильные проекты. Думая, что порядок вещей будет вечным, Куба вместо того, чтобы инвестировать, тратила деньги и сегодня оказалась в подвешенном состоянии хронического полуразвития. Ни один порядок не длится вечно, непредвиденные события всегда не за горами. Поэтому руководители государств должны иметь мышление шахматистов и быть расчётливыми.