Совместимы ли православие и либерализм: мнения

Православие несовместимо с либерализмом. Эта мысль всё чаще звучит в устах заокеанских пропагандистов. Какую лекцию и о чём прочитал в Москве в День России бывший глава русской службы «Голоса Америки» Марк Помар. Иногда Помар оговаривался, что он якобы не претендует на истину, и что у наших стран — разные культуры. Но всё равно продолжал гнуть свою линию, игнорируя наличие иных моральных ценностей. Американцы — все такие мессианцы... И если реальность не сочетается с их мнением, то тем хуже для реальности... Ещё один наскок на РПЦ.

— Что я вижу последние 4 года, что я тут живу, — сам себя спросил Марк Помар и себе же ответил. — Первый канал или канал «Россия» начинают вечерние новости с проповеди патриарха Кирилла.

ИА REX: Так совместимы ли православие и либерализм?

Лев Вершинин, политолог:

Комментарий к интервью Помара, конечно, не назовёшь взвешенным. Он жёсток и напорист, даже, пожалуй, на грани агрессии. Но, думаю, в данном случае, это совершенно оправданно. От себя же хотелось бы сказать пару слов насчёт тезиса о «несовместимости православия и либерализма». В чем-то это, действительно, так. Но сформулировано неверно. А значит, искажено. Дело в том, что все ортодоксальные аврамические религии, — иудаизм, ислам и оба направления «классического» христианства, — ставят своей целью упорядочить жизнь общины на неких иррациональных, данных свыше раз и навсегда указаниях. По отношению к чужакам можно многое, а вот среди своих, уж извини, — не солги, не укради, не убий, не прелюбодействуй и так далее. И никаких видимых критериев. Вот сказано, и делай. А вот в протестантизме, — реформированном «снизу» варианте, — то есть, как ни верти, а всё же ереси, — видимый критерий дан, и название ему успех. Если ты сыт, богат, влиятелен, — значит, угоден Господу, а уж какой ценой, неважно. Хоть лги, хоть кради, хоть убивай: если в итоге видимое благополучие, значит, прав. И только если по пути оступился и рухнул, тогда пеняй на себя: раз успеха нет, значит, грешен, а раз грешен, будешь наказан и здесь, и после. Таким образом, Помар передёргивает. Православие (коль скоро речь идёт о нём) не отрицает либерализм. Оно его в наморднике. Чтобы не покусал.

В этом плане интересно мнение известного западного социолога Бергера. Дело в том, что Питер Бергер — не просто очень уважаемый (и вполне по заслугам) социолог. Он принадлежит к не слишком большому кругу теоретиков, разрабатывающих, скажем так, идеостратегическое оружие крупного калибра, предназначенное определить, во что и как следует верить виду Homo Sapiens Sapiens в будущем, чтобы это не противоречило Новому Мировому Порядку, но наоборот, подкрепляло его. И если принять за основу, что теоретические разработки Бергера и его коллег берутся за основу суровыми практиками, становится понятным очень многое. Как насчет «Что?», «Откуда?» и «Зачем?», так и в плане чего «настоящей проблеме», раскинувшейся от Камчатки до Чопа, ждать дальше. Так вои сей стратег считает, что «признанные религии не могут больше считать само собой разумеющимся, что определённая группа населения признаёт их авторитет. Необходимо дать начало своего рода религиозному рынку... Протестантизм и католицизм — религии, наиболее приспособленные к условиям либеральной демократии и религиозного рынка. А вот Восточное христианство является самой настоящей проблемой для распространения либерализма и рыночной экономики... Православие... православная идея симфонии — гармоничного единства общества, государства и религии — представляет явную проблему для принятия либеральной демократии. А православная идея общественной солидарности (соборности) осложняет принятие капитализма, потому что конкуренция и индивидуальное предпринимательство считаются морально отталкивающим проявлением жестокости и алчности».

Григорий Трофимчук, политолог, первый вице-президент Центра моделирования стратегического развития:

Можно считать, что эту мысль высказал враг России, и на этом успокоиться. Однако не стоит забывать, что этот оппонент — профессиональный пропагандист, нащупавший одно из самых слабых мест главной российской конфессии, которая действительно несовместима с либерально-демократической системой. Дело не только в том, что демократия подразумевает толерантность по отношению к секс-меньшинствам и тому подобные детали — просто при этой политической системе, где всё продаётся и покупается по определению, православие автоматически становится одной из ниш шоу-бизнеса, которая вынуждена зарабатывать на жизнь, как и остальные её коллеги.

Православие стоит намного ближе к коммунизму, чем к либерализму, о чём не устаёт напоминать Геннадий Зюганов, постоянно сверяя Нагорную проповедь с Кодексом строителя коммунизма. При либерализме, как сегодня может убедиться каждый, всё наоборот: убей, укради, перепродай, прелюбодействуй.

Русское православие никогда не жило в такой агрессивной общественно-политической среде как российский либерализм, которому от роду 20 лет. Сегодня эта среда не так сильно влияет на православие, так как оно находится под крылом государства и лично президента страны, ментально связанного с более духовными временами. Но завтра и послезавтра в стране будут другие президенты со своей собственной политикой, и тогда этой конфессии придётся приложить массу усилий для того, чтобы просто существовать. Никто не будет сбивать с храмов купола, однако жизнь церкви станет предельно сложной, похожей на ежедневную борьбу за существование миллионов простых россиян. Не исключено, что храмы будут сдаваться в аренду — и вообще эта сфера перейдёт на полную самоокупаемость.

Запад всегда очень остро чувствовал место и роль религии в жизни России — хоть советской, хоть демократической. Многие почему-то не желают вспоминать, что на протяжении десятков советских лет Америка бережно культивировала православие в мозгах жителей СССР, на соответствующих радиоголосах шли регулярные передачи на эту тему. Сегодняшним российским патриотам вспоминать этот факт просто опасно, так как в таком случае придётся признать, что Запад не враг, а друг православия, который поддерживал его, как мог, в самые мрачные большевистские годы.

Чтобы православие могло выдерживать профессиональные пропагандистские удары с Запада, и уж тем более быть готовым к возможным трудностям завтрашнего дня, руководство РПЦ уже сегодня должно нанять грамотных контрпропагандистов, чтобы они смогли найти точную линию противодействия, с учётом всех факторов. Организации, продвигающие формальные ценности «русского мира», в таких тонких делах не помогут. Ради такого случая, уже сегодня надо пожертвовать парой-тройкой дорогих машин для конфессиональных руководителей, так как завтра цена выживания вырастет на несколько порядков.

Ростислав Ищенко, политолог, президент «Центра системного анализа и прогнозирования»:

С точки зрения реализации своих интересов они действуют абсолютно правильно. Россия в качестве сверхдержавы — неудобный партнёр. Двум медведям в одной берлоге тесно. Россия достаточно уязвима в идеологическом плане. После дискредитации и фактической гибели комуннистической идеологии ничто более не объединяет её население в ценностном плане. Кроме православия. С ролью государственной идеологии, не отрицающей существование других религий, православие справлялось до 1917 года. Поскольку оно пережило и кризис начала двадцатого века, и десятилетия официального атеизма, а сейчас наращивает своё влияние в обществе, понятно, что оно может вновь восстановить свои позиции, как учения, объединяющего Россию на ценностном уровне, фактически идеологии. Хоть клир от этого и открещивается (православие чётко разделяет идеологию и религию), но в реальном, а не в идеальном мире многие прихожане уже сейчас, сами того не понимая, рассматривают церковь не столько как наставника в вере, сколько как идеологическую опору, позволяющую опереться на понятные, не входящие в противоречие с прошлыми взглядами, базисные ценности.

Россию, как СССР, нельзя победить в войне (у неё слишком много ядерных боеголовок). Но без идеологической опоры государство слабеет, разлагается изнутри и становится лёгкой добычей. Поэтому удар по православию, по руководству церкви будет только усиливаться. Кстати, пока в СССР у власти был атеистический режим, США не замечали тех недостатков православия, о которых сейчас трубят со всех трибун. В годы перестройки и в первые годы после развала СССР любой верующий преподносился едва ли не как святой. По одной простой причине: православие на тот момент ещё не укоренилось вновь в душах людей, а коммунистическая идеология не была окончательно вытравлена. Коммунизм был опасен, он ещё мог теоретически претендовать на реванш и реставрацию СССР. Вот и поддерживали православие. Теперь поддерживают против православия уже не только коммунистов, но и троцкистов, «право-левых» национал-большевиков, скалькировавших своё название с НСДАП, а символику — с её символики. Ну а российские «либералы», утверждая себя верующими православными, выступают против церкви и пытаются учить Патриарха основам веры, что для верующего невозможно в принципе. Это как если бы аятолла заявил, что Пророк был не прав и Коран требует новой редакции в связи с изменившимися временами.

Леонид Пайдиев, эксперт Фонда поддержки законодательных инициатив, кандидат экономических наук:

С современным либерализмом несовместимы ни одна аврамическая религия. Даже протестанты, не говоря о католицизме и исламе. Православие тут не выделяется никак. Обычно выделяют отрицание ссудного процента. Современным миром правят финансовые ТНК, их цель максимизация краткосрочной цены финансовых активов. Это не соответствует идеям даже кальвинизма: человек есть образ Божий, он живёт ради высшего, богатство лишь доказательство того, что человек избран Богом. Про православие или католицизм и речи нет. Там есть в понятии святого и сакрального. Дискуссии эти шли давно. Начались они ещё по поводу того, хорошо ли заниматься работорговлей. В итог даже протестанты признали, что плохо. Теперь они начались снова. И цель их понятна: снова вернуть мальтузианство из запретного в допустимое: ТНК не нужно много рабов.

Павел Шипилин, журналист:

Либерализм, об отсутствии которого в России сокрушается Марк Помар, предполагает защиту интересов меньшинств, в отличие от демократии, при которой культивируется власть большинства. Именно поэтому такой древний демократический институт, как Русская православная церковь, со своими традициями и историей, для американского либерала просто кость в горле.

Наша «власть большинства» испокон веку была толерантна по отношению к социальным, религиозным, национальным меньшинствам — то есть, образованиям естественным. А вот искусственные меньшинства, порожденные либо распущенностью, либо экспериментами над собственным организмом, не приветствовала.

Запад не просто предлагает нам расширить категорию греха — он воинственно на этом настаивает. Например, объясняет гомосексуальность врождёнными отклонениями. Но не отвечает на простой вопрос: а где кончается терпимость к врождённым отклонениям — на педофилии? А почему не на маниакальной страсти к убийствам? Почему в одном случае людям с врожденными отклонениями мы разрешаем проводить свои парады и усыновлять детей, а во всех других запрещаем?

А главное, почему Запад настаивает на том, чтобы христианская церковь признала его, мягко говоря, заблуждения?

И тут мы опять сталкиваемся с двойными стандартами.

Марк Помар не понимает, как такое количество вроде бы цивилизованных людей может приходить к святому источнику в Покровском-Стрешневе. Он поражается паломничеству сотен тысяч православных к Поясу Богородицы, которое многие наблюдали в прошлом году. Но, как, ни странно, для него это вовсе не факт, с которым нужно просто смириться. Марк Помар собирается работать, засучив рукава, — отучить русских людей от «мракобесия». Мысль о том, что даже по либеральным меркам права меньшинств (а в масштабах мира население России — это меньшинство) должны быть защищены, ему просто не приходит в голову. Ведь либеральные ценности распространяются только на избранных.

Надо сказать, американский гастролёр не одинок в своем рвении внедрить у нас либеральную идею. Хватает и своих, доморощенных. Я хорошо помню, как либерал Сергей Алексашенко назвал своим самым большим разочарованием прошлого года то огромное количество людей, которые пришли поклониться Поясу Богородицы. Он был поражен, как много «мракобесия» сохранилось в России.

Тем и другим мешает привить нам ошибочные ценности только Русская православная церковь. Значит, надо сломать ей хребет.

Михаэль Дорфман, писатель (Нью-Йорк, США):

Православие со всем совместимо, как сказано, что Богу богово, а кесарю кесарево. В США православие существует, развивается и растёт в либеральной среде, среди множества религиозных конфессий и различных православных юрисдикций. Причём в более либеральных частях США, как Нью-Йорк православные тоже куда более активны, чем в консервативных штатах «Библейского пояса», хотя и там имеются храмы, приходы и монастыри. Ссылка ведёт на сатирический фельетон, который нет смысла обсуждать, но и там на самом деле цитата звучит, что «православие является противовесом либерализму», что, в общем-то, верно. Это правильно, если в обществе есть баланс сил, конкуренция идей.

Юрий Юрьев, политконструктор:

Как следует из текста, у этих...«компетентов по стандартам США» — нет никаких претензий к буддистам, исмаилитам, пятидесятникам, лютеранам, сторонникам культа вуду и шаманизму во всех вариациях. Православие их тяготит. Хотелось бы их направить по стопам Бжезинского к салафитам-ваххабитам и пусть они там и проповедуют либерализм и смирение одновременно, а заодно и посмотрят, не прячут ли от них в Коранах пособия по управлению «Боингами».

А теперь — хотелось бы выяснить с ними отношения стратегически, на всё последующее тысячелетие, с рождества, между прочим, Христова, уважаемого православной церковью настолько, что на Западе её называют «ортодоксальной»...

Так вот, само явление либерализма, как предмет и метод, создал Иеримия Бентам, за что его и мумифицировали задолго до Ленина. Копнув биографию Бентама — обнаруживаем, что он творил... и в России. У родного брата. А брат — имел стабильный доход в качестве русского офицера и вероятно подкармливал Бентама-либерала, как Энгельс Маркса.

Мы не знаем, сколько именно средств перекочевало из русской казны на питание создателя либерализма, но мы точно знаем, что в России никто Бентаму творить не мешал. Ни попы, ни раввины, ни муллы, ни пасторы. И это было тем самым либерализмом на практике, до того, как Бентам убедил Запад в верности своей теории. Само наличие в России и попов, и раввинов и мулл и пасторов и ксёндзов — и было тем самым либерализмом той самой Русской Православной Церкви.