В Институте динамического консерватизма (ИДК) в Москве состоялось экспертное обсуждение доклада «Пространство империи: мечты и практика», с которым выступил главный редактор ИА REGNUM Модест Колеров. Автор отметил, что концепт империи пережил интересную эволюцию за последние десятилетия: от полной маргинальности этой идеи в восьмидесятые, до нынешнего понимания «империи» как формулы пусть упущенной, но возможности, пусть посрамленной, но жизнеспособной, не абстрактной, не теоретической, а явленной в истории и в жизни альтернативы. Колеров заявил: «Либо Россия существует так, как она существует — в качестве империи или квазиимперии, — либо ее не существует вообще... Другой России нет».
Есть ли у России амбиции на имперский реванш, в интервью обозревателю ИА REX Сергею Сибирякову рассказали сценарист, кинорежиссер, психолог Юрий Бликов (Одесса, Украина), публицист Мирослава Бердник (Киев, Украина), политолог и политтехнолог Давид Эйдельман (Иерусалим, Израиль), вице-президент Лиги украинских клубов интеллектуальных игр «ЧТО? ГДЕ? КОГДА?» Андрей Скрипцов (Симферополь, Крым), культуролог, преподаватель Свободного университета Лариса Бельцер—Лисюткина (Берлин, ФРГ), модератор сайта «Манкурты» Александр Хохулин (Львов, Украина), писатель Юрий Шимановский (Мертл-Бич, США), политконструктор Юрий Юрьев (Одесса, Украина), финансовый директор компании «Imperial Tobacco Volga» Нестор Комарницкий (Волгоград, Россия), професор, кандидат социологических наук, Владимир Коробов (Херсон).
ИА REX: Как вы считаете, может ли Россия, исходя из своего положения на бывшем советском пространстве, осуществить имперский реванш, вернув себе полностью или частично территории бывших советских республик?
Юрий Бликов:
Нет, не может. Имперский реванш возможен двумя способами. Первый — это военный захват. Подобная политика, много раз оправдавшая себя в прошлом, в современном глобализованном мире практически невозможна, что видно на примере США. Кроме того, попытка военной экспансии была бы просто самоубийственна, для России. Второй — это желание бывших республик вновь воссоединиться. Но этот вариант невозможен по ряду причин. Назову только одну: сформировавшиеся за последние 20 лет политические элиты суверенных республик не потерпят над собой хозяина, уж очень им самим по нраву «хозяйские сапоги».
Мирослава Бердник:
Думаю, если бы объединилось имперское ядро: Россия—Украина—Беларусь—Казахстан, то постепенно вокруг них «кристаллизовалась» бы большая часть бывшей Российской империи-СССР. Но для этого российский политический класс должен осознать предназначение России, ее роль в мировой истории.
Давид Эйдельман:
Очень трудно восстановить лопнувшую яичную скорлупу, особенно если из нее вылупился цыпленок. Тем более если этих цыплят — 15. Мне кажется, что в современном мире все имперские наднациональные сущности — обречены. Российская Федерация — это постимперское многонациональное образование, с инерционными имперскими предрассудками, не вполне самосознающая себя, свое место, свою миссию сегодня. Не вполне осознающая, что же с ней произошло.
А без понимания причин случившегося — невозможно и развитие. Все великие мировые империи более всего готовились к отражению внешней опасности и рушились по причине накопления и углубления внутренних проблем и противоречий.
Величие имперских гигантов плодит глобальные мессианские амбиции, желание ставить на место другие народы и стучать кулаком по земному шару. Это же вызывает рассеянную невнимательность внутренним болезням, которые пожирают силу колоса. Если России не удастся справиться с накапливающимися внутренними проблемами, то имперские амбиции могут отвлекать внимание масс, но не способствовать здоровью государства. Имперские амбиции не делают Россию более привлекательной для бывших советских республик и не усиливают российское влияние там.
Андрей Скрипцов:
Это неизбежно состоится и будет выгодно как РФ, так и бывшим республикам СССР. Вопрос в том, как быстро РФ станет на путь модернизации и развития несырьевого сектора экономики.
Лариса Бельцер—Лисюткина:
Это невозможно. Для этого нужна массовая мобилизация, одержимость этой идеей, готовность жертвовать личным, вплоть до жизни, ради общности, ради величия коллективного имперского тела. И нужен вождь-харизматик. Кто сейчас готов пожертвовать собственной жизнью? Мы живём в эпоху цинического разума. Атомизированность советского общества плавно перешла в разрушение любого коллективного начала. В России сейчас даже партии не складываются. Что уж тут говорить о поголовной мобилизации всего населения во имя великой империи?
Александр Хохулин:
Имперский реванш? Что это за выражение? Это же не Пакт Молотова-Риббентропа и даже не «Буря в пустыне». Не может. Да и речь шла не об этом, а пока что о нащупывании интеллектуальной концепции системы взаимовыгодных отношений будущего. Разработать и впоследствии осуществить её Россия может. Если будет кому.
Юрий Шимановский:
Не согласен с такой постановкой вопроса. Россия ничего не потеряла. Распался СССР. Можно считать, что Украина потеряла всю Сибирь с нефтью и газом, насмотря на то, что отдала много сил и средств на их освоение. Узбекистан потерял выход к морю, и т.д. Ну, а реванш, конечно, возможен, если все постсоветские страны решат его осуществить. Говоря объективно, Россия-то как раз потеряла меньше всех.
Юрий Юрьев:
Россия этого пока не хочет, поскольку это тотчас уронит уровень жизни в России. Слабость этих территорий, их долги перед МВФ и т.п., их дремучие традиции — не привлекают Россию. Приведу пример Приднестровья, которое героически отстояло свою независимость от Молдовы и проголосовало за воссоединение с Россией. Оно в России?
В России давно есть закон о присоединении территорий, желающих вступить в Россию, вот только он не работает по приднестровскому прецеденту и непонятно, для кого он писан...
Вот если жизни русских будет прямая угроза, заставляющая забыть о выгоде, тогда Россия сможет сработать как в Абхазии и Алании. А пока угрозы нет, Россия приглашает в неё переезжать... Но русские не спешат с земли, которую они считают русской землёй...
Нестор Комарницкий:
Имперский реванш как силовой вариант не состоится. Это можно долго обсуждать, но у России нет, ни должных ресурсов, ни внутренних мотиваций для того, чтобы эти ресурсы изыскать. Это, в свою очередь, не означает, что восстановление бывшего СССР в том или ином виде не состоится. Думаю, что такой сценарий вполне возможен в перспективе ближайших 10-15 лет, но его реализация будет (если состоится) проходить не на силовом варианте, а на уровне плавного роста экономического взаимодействия, постепенно переходящего в политическую интеграцию. Дальнейшее нарастание экономического кризиса, скорее всего, сможет несколько ускорить эти процессы, но не более того.
Владимир Коробов:
Да, такой реванш России возможен, а при определенных исторических обстоятельствах он будет просто неизбежен. Почему он возможен? Ни одно постсоветское государство не смогло наладить нормальную, счастливую жизнь для своих граждан, ни одно из них не достигло и не может в перспективе обозримой достичь процветания. Над нашими странами — проклятие распада СССР. Как ни садятся местные элиты — но ансамбль не возникает, нормальное государство не получается.
Прошло уже достаточно времени, чтобы понять — раздельно жить у советских народов не получается, вернее — получается очень плохо. Выход — в реинтеграции советского пространства, в восстановлении утраченного единства, на новом уровне, с новым опытом и новыми технологиями. Нужно устранить главную причину наших неудач — разрозненность, разобщенность, раздробленность. Нужно уничтожить границы между постсоветскими государствами, которые разделили единый народ, единое Отечество, сломали единый хозяйственный комплекс.
Здесь уместно привести в пример Европейский Союз, преодолевающий синдром границ между странами. Я бы уточнил — не только Россия «вернет себе» утраченное единство, его «вернут себе» и все другие союзные республики, в том числе — Украина, влачащая жалкое существование в своем отдельном состоянии. Выиграют все, а не только Россия. Особенно выиграют самые пострадавшие — например, Молдова.
ИА REX: Согласны ли вы с утверждением Модеста Колерова, что главным препятствием на пути имперского возрождения является национализм (не только в других республиках, но и русский национализм)?
Юрий Бликов:
Категорически не согласен! Национализм был и остается маргинальным мировоззрением. Это было прекрасно видно на примере Украины. Даже в условиях, когда махровый националист фашистской ориентации, Ющенко, возглавлял государство, когда национализм пытались навязать в качестве государственной идеологии, он не прижился и привел к политической смерти Ющенко.
С другой стороны, я не знаю, что г-н Колеров вкладывает в понятие национализм. Не исключаю, что государственники из бывших республик СССР, с точки зрения г-на Колерова — это тоже националисты. К примеру, мое глубокое убеждение, что у Украины нет будущего в составе Российской империи, но очень серьезные перспективы, как у суверенного государства, торгового и экономического партнера России.
Мирослава Бердник:
Конечно. Именно, разыграв карту национализмов в начале 20 века, разрушили последние империи Европы, построив «вильсоновский мир». Точно так же, раздув искру национализма, разрушили послевоенный мировой порядок, — Чехословакия, Югославия, Советский Союз...
И главным препятствием на пути реинтеграции как раз и является русский квазинационализм, желание быть «первым фраером на деревне, а не вторым в Риме». Имперскость — это полнота, которая несет самодостаточность. А это, в свою очередь, приводит к способности подчинять свои сиюминутные интересы общим, глобальным интересам.
Давид Эйдельман:
Владимир Владирович Путин сказал, что те, кто мается лозунгом «Россия для русских» — они «придурки». Мне кажется, что Путин хорошо понимает, о чем говорит. Тем более, что сегодняшний российский национализм он не объединяющий, а ущербный — отталкивающий.
Андрей Скрипцов:
Нет, конечно, крайние формы национализма вредны (шовинизм), но в целом национальное самосознание способствует сплочению.
Лариса Бельцер—Лисюткина:
Колеров мыслит в категориях 19 века. Сейчас империи разваливаются, а не рождаются. Уже в ХХ веке имперские проекты СССР и третий Рейх с треском провалились. Сейчас причина не в национализме, а в глобализме. Третий мир стучится в ворота первого, все незыблемые иерархии опрокидываются. Арабский мир расколот, Китай, Индия, Юго-Восточная Азия сконцентрированы на собственных экономических и политических конфликтах. Первый мир тоже не способен воевать. Имперских субъектов, способных быть властителями или поддаными империй, сейчас не существует. Этот тип личностей история «проехала».
Александр Хохулин:
Нет. Да он этого и не утверждал. Главным препятствием является отсутствие перспективного видения в российских интеллектуальных и политических кругах.
Юрий Шимановский:
Да, согласен. Национализм — неприятное явление. Одна из немногих хороших черт СССР — искоренение национализма. В коммунистической пропаганде равенство наций было в числе идеологических основ. Я считаю, это очень правильно. Национализм — разрушительная, дестуктивная сила. И, к сожалению, быстро приживается, благодаря своему первобытному происхождению, искоренить трудно.
Юрий Юрьев:
Согласен. Но основные причины — экономические. Есть и культурные, поскольку в странах СНГ упали уровни образования и морали, которые в России продолжают оставаться высокими. А о пропорциях «препятствий» возможно судить после опросов. Возможно есть ещё какие-то причины. Ну например, версия: «красавиц приветствуют всех, а из остальных — приветствуют тех, кто не иждивенец». Это вполне вековой подход, как говорит наука: «эмпирический»...
Нестор Комарницкий:
Главным препятствием является идиотизм. Если рассматривать национализм, как некую форму отклонения от здравого смысла и прагматизма, то да, согласен.
Владимир Коробов:
Нет, не согласен. Национализм — не плох и не хорош, это естественная форма оправдания появления новых независимых государств, естественная форма их объяснения и идеологического обеспечения. В своем примитивном, пещерном выражении национализм омерзителен, но не более омерзителен, чем любая радикальная идеология, призванная консолидировать граждан на основе ненависти к другим. Но воевать с национализмом бессмысленно, его нужно поставить на службу новой политике, новой идее, как это ловко сделал, например, Ленин. Сталин использовал русский национализм во время Великой Отечественной войны для обеспечения Победы. И русский национализм не подвел. Как же можно огульно отвергать национализм, если он в определенных обстоятельствах просто незаменим? Борьба с русским национализмом в современной России ошибочна, это явление необходимо использовать, трансформировать, оцивилизовать, направить на модернизацию, возрождение страны, а не искоренять, загонять внутрь. Здесь я говорю о сущности национализма, а не дешевой подделке ксенофобии.
ИА REX: Считаете ли вы, что международная нестабильность, «глобальная балканизация», которая может наступить в следствии ослаблении США, — это выгодно для России?
Юрий Бликов:
Ни в коем случае. Международная нестабильность вредит всем. Даже если удается сорвать какие-то сиюминутные бонусы, вроде успешных крупных сделок с оружием, или присоединение каких-то спорных территорий, нестабильность, в конечном итоге бьет по рынку, делает его нестабильным и непредсказуемым, подрывает устои экономического благополучия у всех. В долгосрочной перспективе, нестабильность разрушительна настолько, что может привести к глобальным войнам, как это было уже дважды в ХХ веке.
Мирослава Бердник:
Может ли принести вам пользу взрыв газа в соседней квартире? Нет, нарушится целостность здания, коммуникации, и т.д. Точно так же международная нестабильность не может принести пользы, разве что, на локальном отрезке времени. Но необходимо что бы ни происходило, постараться такие линии нестабильности отодвинуть подальше от своих границ.
Давид Эйдельман:
Нет. Глобальная дестабилизация опасна для всех крупных игроков. Это доказала история с Гитлером, которого Запад мечтал натравить на СССР, Сталин — на Францию и Великобританию, а в результате — это для всего мира обернулось трагедией. Последним доказательством глобальности общих бед — был прошедший экономический кризис 2008-2009 годов. В начале американского ипотечного кризиса многие в России, Китае, Европе склонны были радоваться: «Америка — параша, победа — будет наша». Но потом выяснилось, что кризис глобален и достигает всех.
Андрей Скрипцов:
Многое зависит от той роли, которую РФ будет играть в этом процессе, но в целом, это действительно выгодно.
Лариса Бельцер—Лисюткина:
Нет, не считаю. Дестабилизация не выгодна никому. Глобальная балканизация — это и был распад СССР. Сейчас перерабатываются его последствия. Пока что обошлось без создания противостоящих друг другу фронтов, хотя конфронтационные линии пронизывают все регионы планеты.
Александр Хохулин:
Нет. Хаос и разруха не могут быть выгодны России.
Юрий Шимановский:
Видимо, зависит от конкретно взятой части света. Ослабление США в Европе конечно же выгодно. А вот в Азии — опасно. Волосы становятся дыбом, как представлю атомную бомбу у талибов.
Юрий Юрьев:
Бесспорно выгодно. Например если Россия выпустит деньги, покрытые драгметаллами, то она сможет получать глобальные прибыли от «сеньоража» мировой валюты. А это — ещё проценты к бюджету, от оборота «мировых денег». Если США ослабнут — торговый путь «Россия—Европа» будет менее накачен американскими кредитами и будет сговорчивей и дешевле, укрепляя евро и рубль и не подвергая их взаимодействие рискам по заказу. Выгод много...Возможно поэтому Ротшильд стремится в Норильск...
Нестор Комарницкий:
Считаю, что глобальная нестабильность невыгодна ни для кого из больших игроков. В современном мире — мире государств-колоссов на глиняных ногах любая нестабильность приведет к колоссальным потерям стран «большой двадцатки». В этих условиях могут выиграть небольшие и сверхбыстрые страны, но только кто же им даст? Для остальных, однозначно идет игра в русскую рулетку до последнего игрока за столом.
Владимир Коробов:
Нет, ослабление США и балканизация Европы невыгодны России. Сохранение глобального порядка — это отсутствие новых внешних угроз российской безопасности. Россия слаба и появление новых угроз из-за рубежа может поставить ее на грань исчезновения.
Ответственное правительство в США и сохранение его возможностей для подавления локальных очагов нестабильности или обеспечение нераспространения ядерного оружия — это то, что нужно сейчас ослабленной России, с разваленной армией и отсутствием боевого духа. Это статус-кво в мире, в котором пока для России ничего не нужно менять, потому что любые изменения сейчас будут происходить без должного учета интересов ослабленной России. Время изменений в глобальном мире еще придет и это будут изменения с учетом возрождения сильной России.
ИА REX: Какими должны быть взаимоотношения России с русскими общинами за рубежом?
Юрий Бликов:
Россия должна быть донором и донором щедрым, иначе эти общины перестанут быть русскими. Активность русской общины в Украине, сегодня, обусловлена всего двумя факторами: низким уровнем жизни и националистическим давлением — принудительной украинизацией. Если украинскому правительству удастся в течение нескольких лет вернуть жизненный уровень, хотя бы на уровень 2004 года, сняв, при этом, национальный вопрос, как минимум введением русского языка, как второго государственного, русские общины, как самостоятельный политический и региональный игрок просто исчезнут. Только донорская активность России в состоянии удержать их от этого.
Мирослава Бердник:
Россия является естественным историческим, культурным и ментальным центром постсоветского пространства. Даже пытаясь осознать свою идентичность, отталкиваются от России, создавая анти-Россию, как это происходит на Украине, где себя позиционируют не как «Украина», а как «Украина — не Россия». То есть даже в отрицании не видят себя без России. Но беда в том, что сегодняшние российские элиты не слишком осознают роль и значение гуманитарного наследия России, в том числе и в виде такой ценности, как многомиллионная русскоязычная община за пределами сегодняшней России.
Проблема в том, что сегодня в Москве опираются не на тех, для кого империя и ее наследие является ценностью, а исходя из их текущих, зачастую меркантильных и частных интересов. И находят временных партнеров чаще всего среди ненавистников России. От этой практике необходимо отказаться, пока не поздно. Как писал отец, или Россия осознает свою миссию в объединении евразийских пространств, или ее распад приведет к мировому катаклизму.
Давид Эйдельман:
Попытки выстроить из русских общин за рубежом отдельные политические проекты провалились, на мой взгляд, в первую очередь потому, что Россия не выработала для себя четкой долгосрочной стратегии, не ответила на вопросы: чего она в длительной перспективе хочет получить от русскоязычной диаспоры, что она готова ей предоставить? Иначе все превращается в балалаечные PR-акции. Тоже хорошо. Но это другое...
Андрей Скрипцов:
Необходимо предусмотреть формат тесного взаимодействия, но при этом исключить возможность нецелевой траты ресурсов общинами.
Лариса Бельцер—Лисюткина:
Они должны быть конструктивными. Нормальными. Прагматическими. Россия должна понимать, что диаспора — это её ресурс, а не её враг. России надо найти приемлемый язык для разговора со своими соотечественниками: уважать их выбор, не допускать издевательских бюрократических тактик, сотрудничать со своими согражданами, где бы они ни обосновались, обращаться к ним за помощью и предлагать свою помощь, если граждане в ней нуждаются. Следить, чтобы в тоне диалога не было никакой имперской спеси.
Александр Хохулин:
Взаимоотношения? Какие взаимоотношения? Нет у нас никаких взаимоотношений. Как один из членов такой общины на Украине я даже не прошу, чтобы о нас не забывали. Я мечтаю, чтобы о нас вспомнили. Когда-нибудь.
Юрий Шимановский:
Я не уверен, что они существуют эти русские общины. По крайней мере, за 10 лет жизни в США я про них ничего не слышал. Да и вообще, по моему мнению русские не склонны к таким образованиям. Тоже самое, кстати, относится к так называемой «Украинской диаспоре». Где она находится — никому не известно. Кто ее представляет — интересный вопрос, который еще предстоит выяснить.
Так что говорить о каких-то отношениях непонятно с кем, по-моему, бессмысленно. Зарубежные граждане сами, если хотят, установят эти отношения с Россией в индивидуальном порядке.
Юрий Юрьев:
Такими же внимательными к соотечественникам, как и к согражданам. С учётом того, что согражданин России вредить не заинтересован, а вот соотечественника для вреда могут убеждать и нанимать враги России.
Я сознательно не упоминаю имеющуюся ныне систему взаимоотношений в структурах и персоналиях, а обращаю внимание на то, что в Киеве наблюдался Саакашвили в преддверии «революции роз», а «УНА-УНСО», по их заявлениям, дорого обошлись федеральным войскам.
«Джамааты», «УНА-УНСО», «Красные блицкриги», «Комитеты за возвращение Кубани в Украину» и прочие экстремисты — получат гораздо меньше шансов, если будут знать, что Россия взаимодействует с соотечественниками не только с целью репатриации в Россию, а и во всех аспектах жизнедеятельности.
Мне лично близка цель: «Права на жизнь и равенство русских и русской культуры», для стран СНГ, созданных, развитых и защищаемых русской государственностью на протяжении веков.
Нестор Комарницкий:
Думаю, что для начала нужно самой России понять, что эти общины существуют и что их можно привлекать для решения как минимум тактических задач. Увы, но с распадом СССР движения в эту сторону практически не появилось.
Владимир Коробов:
Ну, уж не такими, как они сложились сейчас. Это положение никого не радует. Думаю, что нет консолидации русских общин за рубежом из-за страха московской элиты перед русским национализмом. Боятся, что закаленный в отношениях с местными национализмами титульных наций, русский национализм окраин будет импортирован в Россию и создаст дополнительные проблемы.
Нельзя искусственно лишать один народ своего национализма в период расцвета национализма на окраинах. Это противоестественно. Постсоветский национализм сейчас как религиозность в средние века, его формы принимает все живое. Национализм нужно сделать цивилизованным, использовать его в мирных целях, как патриотизм и апологию силы для «своих». Технологии связей родины и островов русского мира многообразны, они хорошо известны — дело за малым, за политической волей восстановить связи, превратить их из декоративных в реальные.
Бердник Мирослава
Комментарии читателей (0):