Зачем России нужен мирный договор с Японией?

8 декабря в ИА REGNUM состоялся круглый стол «Нужен ли России мирный договор с Японией ценой Курил», посвященный 65-й годовщине советско-японской декларации 1956 года о прекращении войны и последствиям этой декларации.

Первым выступил председатель Сахалинского отделения Русского географического общества, заместитель председателя межрегиональной общественной организации «За территориальную целостность Российской Федерации «Русские Курилы» Сергей Пономарев.

В своем докладе он проводил мысль, что упорству российской стороны в подписании «мирного договора», имеющего основным условием передачу Японии части Курильских островов, трудно найти разумные объяснения. Он перечислил основные вопросы, которые есть у общества к российскому Министерству иностранных дел. Зачем России мирный договор с Японией? Отсутствие мирного договора с побежденной в той же Второй мировой войне Германией мешает российско-германским отношениям? Россия с Японией в мире или воюет? Зачем реанимировать территориальный вопрос, о решенности которого советское правительство заявило в 1960 году? Почему Россия как государство — продолжатель Советского Союза вместо завершения денонсации 9-й статьи нарушающей конституции СССР и РСФСР советско-японской декларации 1956 года, предписывающей отдать Японии острова Малой Курильской гряды, возобновило переговоры по мирному договору? Какая «нормализация» отношений нужна с Японией при наличии мира, дипломатических представительств, торговли и так далее?

Пономарев отметил, что единственное, что есть «ненормального» в российско-японских отношениях — это японские претензии на Курильские острова.

Ранее на ИА REX: Как ссорятся из-за наших Курил нынешний и бывший японские премьеры

Далее выступил доктор исторических наук, профессор Московского лингвистического университета, член научного совета Российского военно-исторического общества Алексей Плотников с докладом на тему: почему Советский Союз не подписал Сан-Францисский договор 1951 года.

Плотников напомнил, что об этом вполне доходчиво в свое время сказал еще Андрей Громыко, бывший главой советской делегации в Сан-Франциско, и перечислил основные причины. Историк отметил, что на Ялтинской конференции Советский Союз согласился вступить в войну против Японии на условии возвращения ему Южного Сахалина и Курил, тогда как в Сан-Францисском договоре суверенитет СССР над этими территориями не закреплялся. Плотников подчеркнул, что история с Сан-Францисским договором как раз является ярким примером, на котором у Советского Союза стоит поучиться самоуважению.

Также Плотников напомнил, что в Сан-Францисском договоре совершенно не учитывались интересы Китайской Народной Республики и что называть этот договор «всеобъемлющим» в условиях, когда его не подписали десятки стран, среди которых такие, как Китай и Индия, — неуместно.

Следующим с докладом выступил доктор исторических наук, председатель Научного совета Российского военно-исторического общества, политический обозреватель ИА REGNUM Анатолий Кошкин. Основной его тезис состоял в том, что пресловутую 9-ю статью советско-японской декларации 1956 года инициировал и продавил Хрущев. Прежде всего, фактически ему принадлежала инициатива начала двусторонних переговоров об установлении мирных отношений с Японией в 1955 году.

Возглавивший советскую делегацию Яков Малик обладал большим опытом дипломатической работы и, что еще важнее, в свое время работал в Японии, хорошо знал и понимал японские реалии. Также в делегацию вошли и другие понимающие японскую специфику специалисты, такие как Сергей Тихвинский. Это во многом позволило быстро согласовать решения практически по всем проблемам, обычно составляющим содержание мирных договоров. И в том числе советская делегация последовательно, терпеливо подводила японцев к решению, при котором территориальный вопрос мог быть не затронут.

Но затем Малик, будучи вызван в Москву как кандидат в члены ЦК партии, получил выволочку от Хрущева, требовавшего «не тянуть» и как можно скорее решить вопрос с договором. И вернувшийся из Москвы Малик по настоянию Хрущева, не согласуясь с остальными членами советской делегации, заявил главе японской делегации Мацумото о готовности СССР передать Японии острова Шикотан и Хабомаи.

Читайте также: Курилы: Токио требует «всё и сразу»

Кошкин также подчеркнул, что оценка Шикотана и Хабомаи как всего лишь двух островов лукава, поскольку Хабомаи фактически включает в себя около двух десятков участков суши, отмелей и т. д.

Также историк рассказал, что правительство и министерство иностранных дел Японии давали своей делегации следующую установку: Южный Сахалин и все Курилы — скорее всего, русские на это не пойдут, потому на втором этапе отступить и требовать «только» Кунашир, Итуруп, Шикотан и Хабомаи, а в качестве крайней позиции настаивать на уступке «лишь» Шикотана и Хабомаи.

Правда, и на хрущевские условия в самой Японии сразу не дали согласия ввиду того, что страна оставалась под плотным влиянием США, власти которых не были заинтересованы в достижении договоренностей между СССР и Японией. И Мацумото получил указания требовать все острова, что в итоге и привело к прерыванию переговоров.

В качестве еще одного примера некомпетентности Хрущева в дипломатических вопросах Кошкин назвал предложения в беседах с японским министром рыболовства и сельского хозяйства Итиро Коно в обмен на уступку Шикотана и Хабомаи потребовать от японцев поставить перед американцами вопрос об оставлении Окинавы.

Профессор, экс-заместитель министра рыбного хозяйства СССР, член научно-экспертного совета Морской коллегии при правительстве Российской Федерации Вячеслав Зиланов в своем докладе рассмотрел советско-японскую конвенцию о рыболовстве как катализатор подписания декларации 1956 года.

Зиланов подчеркнул особую важность продуктов моря в обеспечении продовольственной безопасности Японии. В силу скудости своих площадей и особенности климата она не в состоянии обеспечить свое население продовольствием без морских промыслов, в развитии и расширении которых японцы были, таким образом, чрезвычайно заинтересованы. Поэтому большую важность для них имели ресурсы Охотского и Берингова морей, а также прибрежных вод Приморского края, доступ к которым во время Второй мировой войны японская дипломатия смогла обеспечить благодаря Советско-японскому пакту о нейтралитете 1941 года и ряду других мер. В результате Япония до войны и в военные годы добывала в год 4,2−4,5 миллиона тонн продуктов моря, из которых почти миллион тонн приходился на советские воды.

Но в результате разгрома и капитуляции во Второй мировой войне Япония вновь оказалась поставлена перед вопросом, как прокормить свое население, которое к тому же в первые послевоенные годы быстро увеличивалось. И это сыграло свою роль в переговорах по мирному договору — не существуй бы этого вопроса, не будь нужна японцам конвенция о рыболовстве в советских водах, не было бы никаких серьезных рычагов давления для скорейшего подписания декларации.

Читайте также: Вопроса о Крыме не существует. А вопроса о принадлежности Курил?

Следующее выступление принадлежало чрезвычайному и полномочному посланнику II класса, политическому обозревателю ИА REGNUM Михаилу Демурину. В своем докладе Демурин указал на вредность для России линии на заключение мирного договора с Японией. Он оценил как нонсенс само стремление российских властей спустя 76 лет после окончания войны «заключить мир» с Японией, тем более с обсуждением японских территориальных претензий к России, то есть по сути допущением возможности их удовлетворения.

Демурин также напомнил, что широчайшее и взаимовыгодное сотрудничество между СССР и Японией развилось в брежневскую эпоху, когда сама тема мирного договора, а с ней и тема японских претензий на острова была снята с повестки.

По мнению Демурина, японские территориальные притязания следует рассматривать как реваншистские попытки пересмотра итогов Второй мировой и реагировать соответствующим образом, то есть пересмотреть свои приоритеты в отношениях с Японией в сторону противодействия японскому реваншизму. И для этого прежде всего следует прекратить экономическое заигрывание с Токио, и на тот же Сахалин привлекать инвесторов из России и из дружественных стран.

В качестве замены мирному договору Демурин предложил идею договора об основах российско-японских отношений, содержащего положения о том, что с территорий договаривающихся сторон не исходит угроза друг для друга, что ни одна из сторон не присоединяется к экономическим санкциям против другой стороны, что обе стороны не вмешиваются во внутренние дела друг друга и осуждают как таковые инструменты санкционного, военного и другого давления в международных делах, а также об отказе Японии от реваншизма и территориальных претензий к России.

Затем с докладом выступил председатель наблюдательного совета Института демографии, миграции и регионального развития, действительный государственный советник Российской Федерации 3-го класса Юрий Крупнов. Он выразил мнение, что по сути речь идет не о Курилах, а о том, будет ли вообще существовать Россия как полноправный субъект международных отношений.

Крупнов напомнил о принятой Европарламентом в 2019 году резолюции об осуждении пакта Молотова — Риббентропа, фактически выводящей СССР (а значит, и Россию как государство-продолжателя) из числа главных жертв Второй мировой войны и ставящей его на одну доску с нацистской Германией как агрессора и поджигателя войны. А такой пересмотр роли нашей страны во Второй мировой не может не привести к пересмотру ее роли в нынешнем мироустройстве, и в этом свете изгнание России из Совета безопасности ООН не является чем-то немыслимым, равно как и отторжение от нашей страны территорий, присоединенных по итогам войны, — в том числе Курил, Южного Сахалина, Калининградской области.

В этой связи, считает Крупнов, особую актуальность приобретает память о роли Японии как одного из двух основных очагов агрессии, развязавших Вторую мировую войну. И одной из вех этого развязывания стало заключение в 1936 году между нацистской Германией и Японией соглашения, которое вошло в историю как Антикоминтерновский пакт — его подписали Иоахим фон Риббентроп и Кинтомо Мусякодзи.

По вопросу же непосредственно ситуации с мирным договором и японскими притязаниями на российские территории Крупнов отметил невнятность российской позиции, а также факт нарушения Японией пресловутой декларации 1956 года, поскольку в данном документе стороны, помимо прочего, взаимно отказывались от претензий, которые японская сторона как раз продолжает выдвигать.

Следующий доклад представил доктор политических наук, политический обозреватель ИА REGNUM Владимир Павленко. Он затронул вопрос о роли Японии в послевоенных антироссийских раскладах западных элит, а также о том месте, которое вообще этими элитами отводилось Японии в мироустройстве.

С точки зрения концептуальных элит Запада, считает Павленко, Япония, которая остается вассалом Соединенных Штатов, должна служить для обкатки нового мирового порядка. Сочетание характерной для Японии социальной организации с оккупационной конституцией 1947 года, написанной фактически в штабе генерала Макартура, видится западным элитам образцом выстраиваемой глобальной системы.

При этом в некоторых проектах мироустройства, предусматривающих расчленение России по Уралу, Японии отводится роль доминирующей в Азиатско-Тихоокеанском регионе силы, и это мирит японские элиты, рассматривающие нашу страну как добычу, с западным глобальным доминированием.

Последний доклад круглого стола принадлежал дипломату, главному эксперту дискуссионного «Меркурий — Клуба» Сергею Микояну.

Микоян оценил советско-японскую декларацию 1956 года как специфический документ, продиктованный логикой предшествовавших ему событий, но негодный как основа для выстраивания российско-японских отношений в современных реалиях.

Приоритетом для властей России в переговорах с Японией должны быть государственные интересы в соответствии с новой обстановкой, а не подчинение важнейших вопросов омертвевшей букве некогда подписанных документов, считает дипломат.

Если Россия будет вести переговоры с Японией о новом договоре, определяющем основы взаимоотношений, то декларация 1956 года не может быть основой для таких переговоров уже в силу недавнего заявления главы японского правительства Фумио Кисиды, что мирный договор может состояться только после разрешения вопроса о принадлежности островов Кунашир, Итуруп, Шикотан и Хабомаи — это при том, что в пресловутой декларации возможность передачи Шикотана и Хабомаи обуславливалась заключением договора, а не наоборот. То есть фактически японская сторона дезавуировала свое согласие с декларацией.