Экономическая суть компрадорства

Согласно многочисленным исследованиям историков и политологов, в западном мире в середине 50-х годов возник симбиоз чиновников, сотрудников спецслужб и наёмных менеджеров транснациональных корпораций. Оформившийся империализм вышел на стадию «революции белых воротничков», когда в крупных компаниях наёмные управляющие перехватили власть у собственников и стали ключевым классом в западной элите. Ключевым, потому что по их заказам стало действовать государство и подключать к этому армию и спецслужбы. Так ТНК стали вытеснять госаппарат и приватизировать государство вместе с чиновниками.

В это же время развивавшийся прежде при опоре на обрабатывающие сектора Советский Союз впервые стал торговать нефтью на мировом рынке. В советской номенклатуре, сформированной в изоляции от западного мира и в атмосфере борьбы и конкуренции с ним, образовался и стал расти кластер управленческой элиты, причастной к экспорту нефти и расчётам за неё. Это и было началом роста раковой опухоли – со временем именно эта группа номенклатуры стала больше всех стремиться к интегрированию в мировую капиталистическую систему.

Постепенно круг стремившихся на Запад стал расти. Внутри руководства КПСС выделилась группа, имевшая отношение к торговле драгоценными металлами и камнями - и она тоже заняла привилегированное положение вследствие статуса поставщика валюты и участника щепетильных отношений с мировой финансовой элитой. И так как внутри КПСС всегда не утихала война групп и кланов, то в дело вошли ещё и те, кто занимался помощью братским партиям и дружественным режимам. Так возник отечественный симбиоз чиновников и спецслужб, вовлечённых в особые отношения с Западом. Социалистические основы государства всё больше становились для этой группы помехой.

На этом нашу элиту и прихватили и осторожно разлагали все годы от Хрущёва до Горбачёва. Существование отраслей, напрямую оперирующих на мировом рынке в сочетании с фетишем доллара как главного приза в экономической деятельности постоянно генерирует класс компрадорской элиты, потому что вся её коммерция завязана на западные рынки и контролирующие их группы, что требует постоянных переговоров и контактов.

А в переговорах есть сочетание интересов корпорации и лидера переговорной команды, которого перекупают очень часто. Если надо, то перекупить могут и всю команду переговорщиков, и не только их, но и тех заказчиков переговоров, кто их послал от лица корпорации. Таким образом, можно твёрдо заявить, что в позднем СССР процесс расширенного воспроизводства пятой колонны полностью коррелировал с процессом вовлечения в торговлю нефтью и газом определённых элитных групп. Это элитное наследие досталось и России.

Именно по этим причинам Путин поставил на главные сырьевые компании, контролируемые государством, офицеров КГБ, которые относятся к управлению этими корпорациями как к оперативному заданию, а не личному бизнесу. Там же, где компанию возглавляют не офицеры спецслужб, соблюдается жесточайший скрытый политический и оперативный контроль над текущей деятельностью.

Путин остро понимает суть ситуации, и потому много лет, будучи окружен, по сути, монопольно правящим классом сырьевой олигархической аристократии, пытается уменьшить её роль и поднять несырьевые отрасли для сохранения видового баланса.

Нефтегазовая гипертрофия не только даёт стране валюту, но и высасывает её жизненные соки, лишая будущего. Для выживания страны просто необходимо сократить удельный вес экспортёров углеводородов в ВВП. Понятно, какое сопротивление при этом возникает и как медленно и осторожно приходится действовать верховной власти, озабоченной не частью, а целым.

Если в России компрадорство элиты («comprare» с испанского переводится как «купить», а компрадорство - это обслуживание чужих интересов) образуются из главенствующей роли экспортно-сырьевых отраслей, то в бывших советских республиках такой ресурс для компрадорства отсутствует. Сырьё, годное к экспорту, там заменяет географическое положение, которое чиновники продают Западу для организации действий против России.

Объединяясь, Россия и Белоруссия объединяют не только возможности народов и экономик, но и компрадорские элиты, выросшие на разной почве, но действующие одинаково. Компрадоры делают всё возможное, чтобы предотвратить интеграционные процессы России и республик, потому что это нарушает их позиции в торге с «партнёрами». Те, вместо гарантий сохранности счетов и личных активов, начинают включать санкции. Именно этим объясняется приостановка действий России и по Украине и долгое затягивание их по Белоруссии. И пока Путин лично не взял процесс интеграции в свои руки, он не двигался с места ни на шаг.

Но что мы видим? В состав совместной рабочей группы от Белоруссии входит некий Валерий Иосифович Воронецкий. Он из внешнеполитического контура белорусской власти. Был послом в Австрии, где, как и Макей, заканчивал академию. Теперь он занимает много важных должностей, таких как председателя Постоянной комиссии по международным делам. Является и депутатом Палаты представителей, членом множества межпарламентских комиссий.

Славен Валерий Воронецкий своими многочисленными интервью русофобским белорусским изданиям. Воронецкий от лица власти обозначил, что БНР теперь официально считается прототипом белорусского государства, а годовщины её провозглашения являются обязательными праздниками для белорусов. Он признался, что разрешение митингов Мотолько, Пальчиса и Белоуса на Дзень Волi является не результатом давления оппозиции на власти, а результатом их совместной работы. А недавно Воронецкий заявил о необходимости создания белорусскоязычного университета. Специально для Нашай Нiвы он уточнил, что мова нуждается в государственной поддержке для превращения её в средство общения.

Позиция Воронецкого об интеграции России и Белоруссии простая: "Если мы говорим об интеграции, мы имеем в виду экономическую интеграцию. Другой просто нет. Если вы говорите о политической, то государственные институты не могут интегрироваться." Эти слова Ворнецкий сказал на Еврорадио - организации, вещающей из Польши и подчиняющиеся (а значит и финансируемой) USAID.

Теперь это персонаж является зампредом Парламентского Собрания Союза Беларуси и России и входит в ту самую рабочую группу по интеграции. Куда он будет толкать её работу – понятно. И нельзя назвать это недосмотром Лукашенко. Это точно просчитанная политика, которую России очень трудно изменить.

Несмотря на достигнутые договорённости, Лукашенко начиняет группу компрадорами для того, чтобы иметь возможность в случае неудачного для него течения переговоров торпедировать процесс выработки совместных решений. Это есть его страховка. Когда надо, он держит компрадоров в стойле, а когда надо, выпускает и говорит им "фас". Именно потому Путин ведёт переговоры с Лукашенко напрямую и сохраняет содержание в тайне.

Но нас интересует сам феномен возникновения компрадорства элит объединяющихся России и Белоруссии, понимая, что будущее Союзное государство унаследует в их лице большую диверсионную группу. Оба фактора никуда не денутся - не исчезнут ни российские нефть и газ, ни белорусская близость к западной границе. Как из проблемы эти факторы превратить в преимущества? Задача, стоящая перед Владимиром Путным на ближайшее десятилетие, просто огромна.

Без интеграции все проблемы экономики не будут решены. Без решения проблем экономики не будут решены проблемы политики. А без решения проблем политики не будут решены ни проблемы экономики, ни проблемы интеграции. Замкнутый круг, который надо понять, в каком месте разрубать. И тут как у сапёра - нельзя ошибиться, ибо последует взрыв.

Владимир Путин медленно и постепенно работает над разминированием наследия бывшей советской политической системы, оставившей нам компрадорский правящий номенклатурный класс во всех бывших советских республиках. Только Россия обладает пониманием необходимости и волей к восстановлению порушенного общеэкономического и политического пространства. Всё, что делает Путин все эти годы, все манёвры и петли, все прорывы и переходы в оборону - всё направлено на эту цель: преодоление сопротивления компрадорской элиты на пути восстановления исторического общего пространства.

При этом Путин не может хирургически удалить те отрасли, экономико-политическое господство которых сложилось исторически, и те элиты, которые сложились вокруг этих отраслей. Шаг за шагом он пытается поднять несырьевые отрасли, проходя при этом через сложнейшие политические решения. Вместо помощи он видит улюлюканье одних, демагогию других и саботаж третьих. При активном давлении внешних сил и подрывной работе пятой колонны. Ситуация - впору опустить руки и сдаться.

Судьба хранит Россию тем, что в такой период её возглавил политик, которому чем сложнее задача, тем интереснее её решать. Как в таком случае поступали его предшественники, мы знаем. Они сдавали страну. Тем разительнее контраст того, что было, с тем, что мы имеем сейчас. Россия находится на начальном этапе восхождения, она постепенно переламывает господство сырьевой элиты – именно путём срыва в глубочайший кризис и падение уровня жизни это стало возможным.

Кризис дал уникальные шансы, которыми Путин воспользовался. Всё более отчётлив процесс вовлечения в политику новых сил. Через 5 лет процесс перегруппировки будет завершён (он не быстрый и содержит ряд этапов с паузами между ними), и в результате сделанного Россия выйдет на новое качество. Всё более оголтелые действия Запада говорят о том, что они, в отличие от отечественных скептиков, прекрасно видят этот процесс и не испытывают по этому поводу никаких иллюзий.

Если в России сформируется мощный технологический кластер отраслей, экономическая база компрадорства элиты исчезнет, и дезинтеграционные процессы поменяют вектор на перманентную интеграцию. По мере преодоления сопротивления будут формироваться кадры, способные к борьбе за сильную позицию государства в мире. По глубине изменений это будет революция, сопоставимая по значению с Великой Октябрьской. Ден Сяопин более великий революционер, чем Мао, хотя в Мавзолее лежит именно Мао.

В случае удачи Путин повторит дело Ленина - воссоздание распавшейся страны и постановку её на рельсы долгосрочного устойчивого развития при доминировании социальной составляющей. Но без гражданской войны и в условиях ядерного и информационного господства Запада. Все последствия для России в таком случае даже трудно предугадать. Но те, кто понимает масштаб первой проделанной половины, уверены, что вторая будет сделана так же последовательно, как и первая. В 2024 году мы будем жить уже в другой России.