То, что происходит в энергетической отрасли Литвы в настоящее время – прекрасный пример того, как выглядят отношения внутри Европейского Союза. Нам это политэкономическое сообщество порой кажется монолитным в его единении в борьбе против России, но это далеко не так.
Понимая противоречия, которые разделяют интересы разных государств, входящих в его состав, противоречия между отдельными его странами и Европейской комиссией, мы сможем лучше понять и часть комплекса причин, которые не позволяют Западу справиться со строптивостью России, которая не желает подчиняться его требованиям.
Вскоре после официального выхода России из Энергетической Хартии Европы и Договора к ней, произошедшего в 2008 году, тогдашнее руководство ЕК и ЕС попытались активизировать действия, направленные против энергетических и экономических интересов России. Дисциплинированные страны Прибалтики не могли остаться в стороне от такого «благородного» дела, в 2009 году они возобновили свою активность по выводу своих энергетических систем из состава энергетического кольца БРЭЛЛ (Белоруссия – Россия – Эстония – Латвия – Литва).
Напомним, что БРЭЛЛ – это просто название части северо-западного региона Единой Энергетической Системы СССР, которое придумали в 1992 году для того, чтобы потрафить самолюбию свежеобразованных «самостоятельных» государств, не более того. От перемены названия маршруты ЛЭП не изменились, столбы-опоры по полям перебегать с места на место не стали, но теперь мы все привыкли к этой аббревиатуре, которая так нравится нашим западным соседям.
К этому времени Эстония и Финляндия, действуя вполне самостоятельно, проложили через Финский залив энергомост, связавший их энергетические системы. В этой затее ничего антироссийского не было – Эстония и сейчас остается в составе БРЭЛЛ, Финляндию и Россию с 70-х годов прошлого века соединяет вставка постоянного тока, которая обеспечивает перетоки электроэнергии между нашими странами.
БУДЬТЕ В КУРСЕ
Новое соединение увеличило энергетическую безопасность внутри треугольника Россия – Финляндия – Эстония, не более того. Но в 2009 году прибалтийские страны, опираясь на этот опыт и на возможное материальное стимулирование любых антироссийских инициатив со стороны ЕС и его немалого бюджета, решили, так скажем, усилить тенденцию.
Для укрепления соединения своих энергетических систем с объединенной энергосистемой Северной Европы NORDEL, руководители прибалтийских государств стали разрабатывать проекты энергомостов с той же Финляндией и со Швецией. Если с дополнительным кабелем из Финляндии география шалить не позволяла – только Эстония, то кабель из Швеции можно было проложить как в Литву, так и в Латвию.
Синхронно с этим проектом появился и еще один – создание регионального регазификационного терминала для того, чтобы Прибалтика могла избавиться от монополии Газпрома на своем газовом рынке. Теоретически появление конкурента должно было привести к снижению цены на газ, но теоретики забыли о том, сколько стоит технология сжижения газа и во что обходится его доставка – это значительно дороже поставок газа при помощи магистральных трубопроводов.
Появление на рынке конкурента, предлагающего аналогичный товар по более высокой цене может привести только к прямо противоположному результату – что, собственно говоря, мы и наблюдаем в настоящее время. Как пример – с 1 января 2019 года цена электроэнергии в Литве в три раза выше цены в Калининградской области.
В 2009 году премьер-министры Эстонии, Латвии и Литвы собрались в Риге и торжественно подписали тройственный договор, касающийся электроэнергетики и газового рынка. В соответствии с этим договором, регазификационный терминал предстояло строить на берегу Латвии, поближе к единственному в регионе подземному хранилищу газа «Инчукалнс», а Литва, в качестве компенсации, получала энергокабель из Швеции.
В таком виде проект был вполне жизнеспособен и действительно мог нести риск для интересов России – по критериям ЕС проекты были региональными, а такие проекты Еврокомиссия имеет право субсидировать напрямую из общего бюджета. Оставалось только разработать технико-экономическое обоснование, провести тендер, получить бюджетные деньги ЕС и приступать к реализации обоих проектов. Но что-то пошло не так.
В 2009 году Эстония, Латвия и Литва, опираясь на обещанное содействие и финансирование со стороны Европейской комиссии, подписали тройственный договор, который предусматривал строительство регазификационного терминала в Латвии и прокладку морского кабеля из Швеции в Литву.
Следующим шагом на пути к выходу из состава северо-западного региона Единой Энергетической Системы СССР, которую с 1992 года стали называть энергетическим кольцом БРЭЛЛ, стал проект соединения энергетических систем Литвы и Польши – именно так эту новость подавали прибалтийские и польские политики. Однако эти слова были и остаются всего лишь прикрытием совершенно другого процесса.
На территории Европы в настоящее время действуют шесть независимых объединенных энергетических систем, крупнейшими из которых являются NORDEL, в которую входят энергосистемы Скандинавии, и UCTE – объединенная энергетическая система Центральной Европы. Крупнейший инженерный проект Европы нашего времени – создание единой энергетической системы этой части света, от Пиренеев до полярных регионов Финляндии и Норвегии, получивший название ENTSO-E.
Энергетические системы Прибалтики географически расположены между UCTE, в состав которой входит Польша, и NORDEL, участниками которой являются Финляндия и Швеция. Синхронизация энергетических систем Европы для создания ENTSO-E без решения проблемы территории Прибалтики невозможна технически, разработчики проекта это прекрасно понимают, именно поэтому ситуация с энергокабелями принципиально отлична от того, что произошло на газовом рынке Прибалтики.
Если в случае с электроэнергетическим проектом руководителям Прибалтики никакой самостоятельности и самодеятельности ЕС и не думал позволять, то с газовыми проектами Брюссель, что называется, чуточку отпустил вожжи.
В 2014 году Даля Грибаускайте приняла исключительно самостоятельное решение о том, что Литва самостоятельно, без оглядки на соседей и на обязательства, предписанные договором 2009 года, должна обеспечить себе возможность получать СПГ. По словам президента Литвы, это, оказывается, был единственный и «самый разумный» способ избавиться от невыносимого гнета со стороны Газпрома.
Итогом инициативы стало появление в порту Клайпеды регазификационного судна Indenpendence, годовая мощность которого составляет 5 млрд кубометров газа. Такая мощность, по замыслу Грибаускайте, необходима для того, чтобы полностью покрыть потребности в природном газе не только самой Литвы, но и Латвии с Эстонией. Всего-то и делов: проложить магистраль из порта Клайпеды до хранилища газа на территории Латвии в местечке Инчукалнс и совсем уж сущий пустяк – договориться с Латвией и Эстонией о том, что они будут покупать газ, получаемый из СПГ.
Реакция Латвии, которая по договору 2009 года с Эстонией и Литвой должна была получить стационарный регазификационный терминал на своей территории, на удивление Грибаускайте, была совершенно логичной: Рига заявила, что не имеет никакого отношения к проекту с Indenpendence.
Мало того – после ознакомления с ценами на газ, которые способна предложить Литва, Эстония заявила, что ей такая радость жизни не нужна, цены Газпрома значительно привлекательнее. Мелочь? Возможно, но только не в ЕС – его директивы не позволяют субсидировать из бюджета энергетические проекты, если эти проекты не являются региональными.
Итог – Литва в гордом одиночестве выплачивает арендные платежи норвежцам за Independence, которые составляют 60 млн евро в год. Самостоятельно Литве пришлось строить и магистраль от Клайпеды до Инчукалнса, что обошлось в 250 млн евро, Литва в одиночку пользуется СПГ, который время от времени покупает то у Норвегии, то на спотовом рынке.
В 2019 году Литва имеет отличные шансы стать в ЕС страной с самой высокой ценой газа и для бизнеса, и для населения. Правда, и того и другого в Литве с каждым годом становится все меньше – промышленность и люди «голосуют ногами», не желая оплачивать русофобию из своего кармана.
В самом конце 2015 года, практически одновременно, энергетическая система Литвы получила два новых соединения – по сухопутной ЛЭП с Польшей и через морской кабель со Швецией. Разумеется, все это было подано литовскими и европейскими политиками, а вслед за ними и российскими СМИ, как мощный шаг на пути выхода из состава энергокольца БРЭЛЛ, к независимости от «агрессивно-тоталитарной России». Казалось, именно так дела и обстоят, но, как часто бывает – оказалось, что казалось.
С 2009 года, когда были окончательно остановлены оба энергоблока Игналинской АЭС, Литва превратилась в энергодефицитную страну – до 80% используемой электроэнергии она импортирует. До 2016 года все поставки электроэнергии шли по БРЭЛЛ – из Белоруссии, России, Латвии и Эстонии.
Что изменилось в структуре поставок после ввода в эксплуатацию новых энергомостов? Изменения крайне занимательные: поставки электроэнергии из ЕС выскочили на показатель в 31% и на нем замерли (при этом 26% электроэнергии экспортирует Швеция, а Польша – только 5%), все прочее по-прежнему приходит по БРЭЛЛ Но 5% - это, простите, не превышает технических перетоков, помощью в «священной борьбе с Россией» это назвать трудно. Кстати, в 2017 году Литва получила из России 31% необходимой ей электроэнергии, но это я так, для справки.
Уяснить сложившуюся структуру поставок электроэнергии в Литву сходу понять оказалось невозможно, пришлось изучать научную книгу – статистические отчеты ЕС на страницах сайта Eurostat. Не ясно, почему так малы поставки из Польши – вот ее энергосистемой я и поинтересовался. 2016 год: Польша купила почти 10 ТВт*ч электроэнергии, продала 7,2 ТВТ*ч. 90% поставок – Швеция и … Литва, покупатель ровно один – Германия. 2017 год: Польша купила почти 10 ТВт*ч электроэнергии – снова у Швеции и Литвы, продала 7,5 ТВт*ч, покупатель снова ровно один – Германия. Что это значит?
Литва покупает, сколько может, электроэнергии у шведов, чтобы перепродать полякам. Та часть электроэнергии, на перекупку которой Литве не хватает денег, Швеция через два новых соединения прогоняет в Польшу сама, а конечный пункт всех поставок – Германия. Германии, режущей свои шахты и угольные электростанции, строящей все новые ветровые и солнечные электростанции, с каждым годом все больше самой не хватает базовой генерации.
Шведская электроэнергия – это ГЭС и АЭС, то есть стабильность и самые низкие из всех возможных цены. Литва и Польша в этом проекте – страны-транзитеры, которым позволено чуточку «присосаться» к этому потоку электроэнергии. Какая, к черту, независимость Литвы от БРЭЛЛ?! Германия и Швеция, ветераны ЕС, решают свои проблемы, используя территории стран-новичков – видимо, по деньгам такое соединение оказалось наиболее рациональным.
Ничего больше, все прочие слова и словеса литовских политиков – для успокоения собственного населения и для того, чтобы активно поучаствовать в информационной войне против России. Не получается нанести России экономический урон – давайте хоть словесные атаки проведем, хотя бы так нервы попортим. Обратите внимание на то, что руководство ЕС и Еврокомиссии, если и комментируют «героическую борьбу Литвы», то очень редко, коротко и без особых подробностей – серьезным людям просто не хочется тратить время на эту словесную мишуру.
ЕС вызвался финансировать разработку и реализацию проекта ENTSO-E – объединенной энергетической системы всей Европы, в которую войдут 34 страны. Огромный, сложнейший проект, для реализации которого ЕС продолжает вести Энергодиалог Россия – ЕС, поскольку вопрос о том, будет ли достаточно Европе собственной базовой генерации или нет, остается открытым.
Все изложенное – лишь часть описания того, как выглядит ЕС «изнутри». Нет тут никакого единства против России, ЕС раздирают внутренние противоречия, которые не могут снять никакие антироссийские санкции. Только политкорректность мешает написать слова «пауки в банке», но если кто-то их смог вычитать, я тут не при чем.
Комментарии читателей (0):