Историческое место советского общества

Проблема определения исторического места советского общества стала занимать меня в далёкую эпоху «застоя», когда во главе страны и партии находился Л.И. Брежнев. При подготовке к экзамену по истории у меня с моими однокурсниками не получался переход от февральской революции к октябрьской как победа социалистической революции. Не выходило. Тогда и возник вопрос: а что это было?

Сегодня нашему обществу необходимо понимание советского общества не от любопытства, а для того, чтобы определиться с формированием своего исторического самосознания и так называемой национальной идеи. Можно потерять нравственную ориентацию, можно пространственную, можно гендерную, а можно историческую. В любом случае, правильная ориентация нам нужна, чтобы иметь возможность осознанно двигаться в той, или иной реальности, понимать куда и зачем мы двигаемся.

Отсутствие исторической ориентации, исторической оси координат превращает нас в «ёжика в тумане»: мы двигаемся в неизвестном для нас направлении и неизвестно зачем, а видимые нам «силуэты», кажимости превращаем своим воображением в придуманную нами реальность, на которую начинаем ориентироваться. В конце концов для «ёжика в тумане» он сам и становится самоцелью: пускай река меня сама несёт, решил ёжик, раз ничего не понятно, но появился кто-то, кто предложил ему довезти его. Появился кто-то, кто отвёз неизвестно куда. Так же приблизительно ощущаем, позиционируем и ориентируем себя мы сегодня в истории. Так же и с национальной идеей: раз ничего не понятно, то пусть река истории сама нас несёт, а мы ничего придумывать не будем. Куда вынесет, так и там будем жить.

В понимании исторического места советского общества важно, как понимание исторического места начала, так и конца, и направления перехода.

Ещё недавно историческое место советского общества и октябрьской революции 1917 года были ясны не только научно, или идеологически, но и закреплены на уровне советского права. В Конституции СССР 1977 года говорилось и закреплялось:

«Великая Октябрьская социалистическая революция, совершенная рабочими и крестьянами России под руководством Коммунистической партии во главе с В.И. Лениным, свергла власть капиталистов и помещиков, разбила оковы угнетения, установила диктатуру пролетариата и создала Советское государство - государство нового типа, основное орудие защиты революционных завоеваний, строительства социализма и коммунизма. Начался всемирно-исторический поворот человечества от капитализма к социализму¹».

«…Советская власть осуществила глубочайшие социально-экономические преобразования, навсегда покончила с эксплуатацией человека человеком, с классовыми антагонизмами и национальной враждой. […] Утвердились общественная собственность на средства производства, подлинная демократия для трудящихся масс. Впервые в истории человечества было создано социалистическое общество»². (Выделено и подчёркнуто мной – А.А.)

Таким образом, в СССР советское общество оценивалось как первое в истории социалистическое общество, как общество строительства коммунизма, как посткапиталистическое общество. Такие оценки делались в рамках формационной теории, в рамках определённого понимания всего исторического процесса и необходимых для государства идеологических образов.

Отказ от формационной концепции (при всех проблемах, накопившихся в этой теории) привёл историческую науку не на более высокую стадию, а к использованию новых самых различных методов (что хорошо), к выделению новых предметов исследования (что тоже хорошо), к реальному отказу от обсуждения и использования теорий истории (что плохо), к переходу для объяснения исторических процессов набора простых и неразвитых концепций объяснения истории, к оценке теоретических проблем истории чаще всего как внешних для самой исторической науки.

Табуированные и мифологизированные оценки советского общества при отсутствии тех, или иных концепций, дающих целостное представление об истории, задают историческое место советского общества не как результат того или иного понимания истории, а как результат «повседневных» управляемых оценок, настроений общественного сознания.

Сегодня для характеристики исторического места советского общества, или других обществ, используются слова, которые не являются элементами понимания логики исторического процесса, и которые должны были показать его место в цепи этапов исторического развития человечества. Нет, это сиюминутные понятия, задающие сиюминутную оценку, или это выделения по совершенно разным основаниям, не дающим никакого понимания ни об этапе, ни о содержании исторического развития общества. Например, вспомним:

- тоталитарное общество;

- репрессивное общество;

- модернизация, модернизационное общество, просто современность;

- постомодернизм (постсовременность);

- традиционное общество;

- информационное общество;

- демократическое общество.

Эти понятия несут в себе не понимание сущности общества, а его оценочные характеристики, либо преувеличенное значение той, или иной общественной сферы.

Надо ли сохранять нам понятийный ряд западной идеологии (подчёркиваю, что это именно идеология) для оценки нашей истории, советской истории, развития и целей современного мира? Понятийный ряд западной идеологии – это оценки истории, исторических процессов со стороны ценностей и интересов другой, не российской цивилизации. Самостоятельность есть финансовая, экономическая, а есть самостоятельность на уровне смыслов жизни – это возможность иметь идеологии, смыслы истории.

С теоретическими проблемами понимания революции и советского общества произошло приблизительно то же самое, что с программой декоммунизации на Украине: названия новые есть, но их нравственная, историческая и народная обоснованность вызывают ещё больше вопросов, чем предыдущие названия.

В своё время открыто о необходимости не допустить другие смыслы и идеологии для выведения из истории государств и обществ говорил американский философ и политолог Фрэнсис Фукуяма:

«В настоящее время Советский Союз никак не может считаться либеральной или демократической страной; и вряд ли перестройка будет столь успешной, что­бы в каком-либо обозримом будущем к этой стране можно было применить подобную характеристику. Однако в конце истории нет никакой необходимости, чтобы либеральными были все общества, достаточно, чтобы были забыты идеологические претензии на иные, более высокие формы общежития»³. (Выделено мной – А.А.)

Кроме всего прочего, важно обратить внимание в этом высказывании Фукуямы на то, что для исторической субъектности общества самое важное не размер ВВП и темпы экономического роста, а содержание и масштаб смыслов его исторического бытия, его миссия (как сейчас говорят), другой более высокий образ будущего.

Историческое место советского общества зависит во многом от нашего понимания «входа-выхода» из этого общества, что представляли собой Октябрьская революция 1917 года, ставшая началом этого общества и период 1991-1993 гг., ставшие его завершением.

Россия перед революцией 1917 года находилась на стадии завершения буржуазной социальной революции, на стадии завершения формирования нового буржуазного общества в России. Естественно-исторический логика таких революций включала в себя первоначально изменение основных сфер жизнедеятельности общества и только на завершающих этапах социальных преобразований совершалась политическая революция, формирование новой политической системы.

Для осуществления такой политической революции необходима новая идеология, новые смыслы и ценности, возможность людям ощущать себя носителями принципиально нового мира. Вспомним хотя бы хрестоматийные лозунги Великой французской революции, выдвинутые Робеспьером: Свобода, Равенство, Братство.

Буржуазная политическая революция в России столкнулась с тем, что уже существовали достаточно развитые буржуазные общества и высота политических лозунгов буржуазных революций опустилась до уровня прагматизма интересов. Буржуазные партии в России не могли быть последовательно революционны, не могли завершить буржуазную революцию. В то же время возникло и стало международным новое политическое движение – коммунистическое, ставившее своей целью новую социальную и политическую революцию, преодолевающую буржуазное общество. Возникло у коммунистического движения и теоретическое объяснение как развития капитализма, так и его преодоления – марксизм.

В классическом марксизме постбуржуазное коммунистическое общество – это естественный результат развития буржуазного общества:

«Коммунизм для нас не состояние, которое должно быть установлено, не идеал, с которым должна сообразоваться действительность. – писали К. Маркс и Ф. Энгельс. - Мы называем коммунизмом действительное движение, которое уничтожает теперешнее состояние»⁴. (Выделено мной – А.А.)

Но возникал неожиданный парадокс развития коммунистического движения в формирующемся буржуазном мире, при осуществлении буржуазных революций. Его заметил в своё время Ф. Энгельс. В письме Иосифу Вейдемейеру (12 апреля 1853 г.) Фридрих Энгельс очень точно описал ход будущей революции в неразвитой индустриально стране с развитой левой (коммунистической) партией (в сер. XIX века это была Германия):

«Все это, конечно, относится только к теории; на практике же мы, как всегда, будем вынуждены ограничиваться тем, чтобы требовать прежде всего решительных мероприятий и абсолютной беспощадности. И в этом-то и заключается беда. Мне думается, что в одно прекрасное утро наша партия вследствие беспомощности и вялости всех остальных партий вынуждена будет стать у власти, чтобы в конце концов проводить все же такие вещи, которые отвечают непосредственно не нашим интересам, а интересам общереволюционным и специфически мелкобуржуазным; в таком случае под давлением пролетарских масс, связанные своими собственными, в известной мере ложно истолкованными и выдвинутыми в порыве партийной борьбы печатными заявлениями и планами, мы будем вынуждены производить коммунистические опыты и делать скачки, о которых мы сами отлично знаем, насколько они несвоевременны. При этом мы потеряем [490] головы, - надо надеяться, только в физическом смысле, - наступит реакция и, прежде чем мир будет в состоянии дать историческую оценку подобным событиям, нас станут считать не только чудовищами, на что нам было бы наплевать, но и дураками, что уже гораздо хуже. Трудно представить себе другую перспективу. В такой отсталой стране, как Германия, в которой имеется передовая партия и которая втянута в передовую революцию вместе с такой передовой страной, как Франция, - при первом же серьезном конфликте, как только будет угрожать действительная опасность, наступит черед для этой передовой партии действовать, а это было бы во всяком случае преждевременным. Однако все это не важно, и самое лучшее, что можно сделать, - это уже заранее подготовить в нашей партийной литературе историческое оправдание нашей партии на тот случай, если это действительно произойдет»⁵. (Выделено и подчёркнуто мной – А.А.)

Коммунисты не подготовили оправданий о которых писал Энгельс и теперь нам приходиться заниматься не оправданиями, а объяснениями того, что и почему произошло в России.

Коммунизм, новое общество, о котором говорили Маркс и Энгельс, возникает естественно-исторически, при том, что предполагалось, что пролетариату всё равно придётся совершать политическую революцию, но произойдёт она, как и раньше на завершающем этапе формирования социально-экономических условий нового общества.

В чём будущее изменилось и не подтвердило прогноз классиков марксизма? Будущее изменилось в том, что появился В.И. Ленин, партия большевиков, произошла Октябрьская революция и появилась возможность создавать и использовать социально-политические технологии сознательного изменения общества. В этом было отличие партии большевиков от большинства других партий, в том числе социал-демократических. Именно с таким положением дел и таким пониманием связана известная фраза Ленина «есть такая партия!» в июне 1917 г. на I Всероссийском съезде Советов рабочих и солдатских депутатов в ответ на тезис министра Временного правительства И.Г. Церетели о том, что в России нет ни одной партии, готовой взять на себя всю полноту власти.

Особенность российской революции 1917 года в том, что политическая революция не завершает социальную революцию перехода от одного общества к другому, а только начинает. И это связано в том числе и с тем, что Октябрьская революция начинает новую историческую эпоху – эпоху сознательных качественных трансформаций различных исторических, социальных процессов. Пришёл, как говорил советский и российский философ Александр Зиновьев, конец естественно-исторической истории.

Возможность начать строительство (появляется новый термин «строительство» для сознательных социальных изменений) нового общества, социализма, взяв власть в предыдущую историческую эпоху, принципиальное отличие русской революции от предшествующих революций. Возможность такого изменения отстаивал В.И. Ленин, когда спорил о возможности «обратного» хода революции, начиная с завоевания политической власти:

«Если для создания социализма требуется определенный уровень культуры (хотя никто не может сказать, каков именно этот определенный «уровень культуры», ибо он различен в каждом из западноевропейских государств), то почему нам нельзя начать сначала с завоевания революционным путем предпосылок для этого определенного уровня, а потом уже, на основе рабоче-крестьянской власти и советского строя, двинуться догонять другие народы.

16 января 1923 г.

Для создания социализма, говорите вы, требуется цивилизованность. Очень хорошо. Ну, а почему мы не могли сначала создать такие предпосылки цивилизованности у себя, как изгнание помещиков и изгнание российских капиталистов, а потом уже начать движение к социализму? В каких книжках прочитали вы, что подобные видоизменения обычного исторического порядка недопустимы или невозможны?⁶» (Выделено и подчёркнуто мной – А.А.)

Собственно, эти отличия отношения к историческому процессу и возможность субъективно, сознательно повлиять на него, различают концептуально классический марксизм и ленинизм, а политически меньшевизм и большевизм.

Таким образом, классические политические буржуазные революции перехода к индустриальному обществу происходили уже на завершающей стадии формирования нового общества. Политические революции только завершали процесс перехода от одного общества к другому. В русской революции Октября 1917 года всё было иначе. Сначала революционеры захватывают политическую власть и только потом начинают формировать, создавать новое общество, предпосылки для этого нового общества. Это одно из принципиальных отличий формирования советского общества и его политической системы от появления классических буржуазных индустриальных обществ.

Становление конкретно-исторической политической системы Советской России - СССР заняло поэтому, как нам представляется, достаточно длительный исторический период, начало которому положила Февральская революция 1917 г. и появление Советов в качестве центральных и местных организаций, выполняющих часть функций государственного управления. Верхней же границей этого процесса стала, на наш взгляд, вторая половина 30-х годов, когда произошло достраивание, встраивание, подчинение всех элементов политической системы новой государственной системе. Важными вехами завершения этого процесса становления советской политической революции стали принятие Конституции 1936 года и репрессии революционной элиты.

Российская революция 1917 года, Октябрьская революция стоит в одном ряду с двумя другими великими революциями перехода к индустриальному обществу, процессами модернизации обществ: английской и французской революциями.

Как относиться к репрессиям в ходе политической революции в России периода 1917 – второй половины 1930-х гг.? Необходимо нравственное осуждение только всех практик уничтожения людей в рамках социально-экономических преобразований и качественных трансформаций обществ, осуждение репрессивной практики всех социально-политических революций при переходе к индустриальному обществу, независимо от буржуазной или бюрократической сущности формирующегося общества. И гражданское и коммунистическое общество были идеалами, которые позволили осуществить социальные преобразования и возникнуть новым индустриальным обществам.

В результате социально-экономической и политической революций в России сложилось новое индустриальное общество - СССР, которое не было буржуазным, но и не было социалистическим.

Как мы можем охарактеризовать советское общество, его историческое место и социально-экономическую сущность:

- советское общество – не является постбуржуазным, постиндустриальным обществом;

- советское общество – не коммунистическое общество;

- советское общество - альтернативное буржуазному индустриальное общество ускоренного социально-экономического развития, позволяющее сохранить историческую субъектность;

- советское общество классовое общество, где основные средства производства находятся в коллективном распоряжении бюрократии;

- советское общество – развивающееся общество, способное к развитию, само-изменению. Возможность так называемой «перестройки» и качественная трансформация советского общества – практическая демонстрация таких изменений;

- советское общество ограничивает индивидуальную возможность владения средствами производства;

- советское общество защищает и предполагает только коллективное распоряжение средствами производства, и прежде всего, государственное;

- советское общество, ограничивая внутреннюю экономическую конкуренцию, активно участвует во внешней конкуренции;

- советское общество – другая идейная, смысловая, ценностная направленность и выбор исторического развития индустриального общества;

- советское общество – рассматривает настоящее и будущее как конструируемое;

- советское общество – главным элементом в идеологии рассматривает не прибыль, а общие достижения и результаты;

- советское общество использует в различных пропорциях внеэкономическое, экономическое и сознательное принуждение к труду. Ограниченно используется экономическое принуждение к труду, что вызывает проблемы производительности труда. На этом уровне развития производительных сил, человека, на уровне индустриального общества наиболее действенным было экономическое принуждение к труду. Ограничение его использования привело к опоре на внеэкономическое и сознательное принуждение к труду. Сознательное же принуждение к труду появляется только на высоких уровнях развития человека и его деятельности, поэтому одной из главных сфер советского общества стала сфера производства человека – образование и культура.

Советское общество можно характеризовать в рамках разных концепций. Это индустриальное общество. Это альтернативный вариант индустриального общества по отношению к буржуазному. Это общество, где господствующим классом была бюрократия. Но это еще и общество, которое открыло дорогу создания и использования социальных технологий, дорогу управляемому историческому процессу. И тем самым, действительно открыло новую страницу в истории человечества. Этого более, чем достаточно для начальной сущностной характеристики советского общества.

Советское общество создало альтернативу, один из двух центров формирования будущей общей модели человечества, так называемого сверх-общества. Советское общество – одна из 2-х предложенных, но брошенных формировавшихся моделей сверх-общества; пост-общества; пост-государства, пост-индустриального общества.

О том, что представляло собой советское общество на «входе» в докладе сказано достаточно. Что произошло на «выходе»? Скажу только несколько тезисов.

Советское общество стояло перед исторической развилкой – переход к постсоветскому постиндустриальному обществу, или национально-буржуазное государство. И здесь мы сталкиваемся с явлением, которое если и встречалось в истории, то не часто: революции могут быть не только прогрессивными, но и регрессивными. Думаю, что для обозначения этих процессов и понятий надо даже ввести различающиеся термины.

Главной целью советской бюрократии в развитом советском обществе не являлось построение постиндустриального «коммунистического» общества, что доказывают цели и результаты «перестройки» в СССР. Главной целью выступало превращение власти в собственность и формирование национального консервативного буржуазного государства.

Одна из формирующихся сегодня в России национальных идей – это идеализация дореволюционной России, формирование регрессивной национальной идеи, постепенный выход из истории, и прекращение исторического существования. Это совпадает и с ожиданиями формирующегося мирового центра власти.

Не случайно такой ажиотаж возник сегодня, казалось бы, на пустом месте вокруг России и её действий на международной арене, и выставлены «красные флажки» для нашего развития:

- второй Ялты не будет;

- Россия будет отказываться от опасных иллюзий о том, что она по-прежнему остается сверхдержавой. Неидеальная смена власти выглядит намного лучшим вариантом, чем сохранение статус-кво, при котором ситуация продолжит ухудшаться⁷.

- Ф. Фукуяма оценивает современное российское государство как движущееся в сторону репрессивного⁸. В свою очередь формирование нового мирового порядка мы можем оценивать не только как репрессивное, но и как политику десоциализации, декультуризации и хаотизации существующих за пределами Запада обществ. А в целом, - как политику регрессивной революции.

Исторические цели США прописаны в стратегических документах, которые не предполагают допущение возникновения ситуации исторического конкурента, двухполярности:

Не стоит забывать и о том, что представляют собой два краеугольных камня внешней политики США: «Стратегия национальной безопасности» (National Security Strategy — NSS) и «Директива по оборонному планированию» (Defense Planning Guidance — DPG). Конечно, первая была составлена в 2002 году, а вторая — в 1990-м. Но никто их никогда не отменял. Они действуют и по сей день. И в этих документах черным по белому прописаны три золотых правила, которых придерживалась и придерживается американская политика: 1) «не давать любой вражеской державе доминировать в регионах, ресурсы которых могли бы позволить США повысить собственный статус державы»; 2) «пресекать попытки индустриальных стран оспорить американскую гегемонию»; 3) «предотвращать появление любого потенциального конкурента на глобальной арене»⁹.

В условиях формирования пост-государственного сверхобщества на основе включаемых на уровне административно-культурной автономии бывших государств западной цивилизации, территорий и ресурсов других государств на основе разрушения и деградации их сообществ, вопрос возможности существования, и длительности существования российского консервативного национально-буржуазного государства становится актуальным и рискованно актуальным для России.

Подводя итоги, можно отметить, что оценки советского общества являются важными элементами современной политической картины мира как в России, так и во всём мире. Эти оценки выступают важными содержательными элементами обоснования как нового мирового порядка, так и социально-экономического строя современной России. Но не менее важно понимание советского общества, его сущности для анализа современности, направленности и содержания исторических процессов новейшей эпохи.

Содержанием противостояния двух мировых сверхдержав не было противостояние коммунистического и демократического социальных мироустройств. И сегодня поэтому установление нового мирового порядка совсем не предполагает некие свободы и демократии. Речь идёт совсем о других процессах. Так называемые, коммунизм и демократия – это две идеологии управления общественными изменениями в мировом масштабе.

Для нас важно подчеркнуть сущность советского общества, поскольку одними из направлений идеологического давления на Россию выступают тезисы о возврате к коммунизму, сталинизму, или репрессиям. Россия не может вернуться в то, чего нет, в те исторические процессы, которых сегодня тоже не существует.

Можно говорить, что у России сегодня существуют возможности 3-х направлений развития:

- формирование альтернативного центра мирового развития, объединение обществ и государств, желающих сохранение прогрессивного самостоятельного развития, восстановление двухполярности на другой идеологической основе;

- отстаивание некоторой продолжительности жизни российского национально-буржуазного государства, хотя сохранение таких государств не предполагается в формирующемся новом мировом порядке и вызывает усиливающееся давление извне;

- регрессивная национальная революция (её идеал – образ дореволюционной России), выводящая Россию из истории.

В результате советского проекта, сознательного создания нового общества изменился характер исторического процесса, истории, из естественно-исторического он становится управляемым, конструируемым, направляемым. В новой «тварной» истории остаётся только тот, кто имеет идеологию, имеет смысл, ценности и цель своего исторического бытия.

1^ http://constitution.garant.ru/history/ussr-rsfsr/1977/red_1977/5478732/chapter/1/#block_100000

2^ http://constitution.garant.ru/history/ussr-rsfsr/1977/red_1977/5478732/chapter/1/#block_100000

3^ Фукуяма Ф. Конец истории: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/Article/_Fuk_EndIst.php

4^ К. Маркс и Ф. Энгельс. 2-е издание сочинений. Т. 3. // Немецкая идеология. С. 34.

5^ http://www.illuminats.ru/home/18-2009-10-22-17-04-55/3131-engels

6^ Ленин В.И. О нашей революции (По поводу записок Н. Суханова) // ПСС. Т. 45. С. 381.http://revarchiv.narod.ru/vladimilitch/lenin45/suhanov.html

7^ См.: http://inosmi.ru/politic/20161019/238039617.html

8^ «Моя концепция «сильного государства» сильно отличается от путинской. Это не репрессивное государство, основанное на грубой силе, но то, которое эффективно обеспечивает население базовыми услугами. Я уверен, что государство должно быть ограничено законом, быть подотчетным гражданам, без этого сильное государство превращается в тиранию. И Россия в последние годы устойчиво движется в этом направлении». См.: http://akostyuhin.livejournal.com/51516.html

9^ http://izvestia.ru/news/640392#ixzz4OBQlqQnK