Немецкий нацизм сегодня: Себастьян Штоппер — историк, играющий в «игры на пепле и костях»

Впервые возникший в «новейшей истории Брянщины» в 2011 году немецкий историк Себастьян Штоппер (он же — sebast_sto в ЖЖ) продолжает свои, мягко говоря, оригинальные изыскания на ниве истории партизанского движения и вообще периода оккупации Брянска и области.

На этот раз предметом изучения стал советский танк Т-62 (естественно, с позиции его «некачественности»). Впрочем, тех, кто, несмотря ни на что с уважением и вниманием относится к истории одного из самых тяжелых периодов в жизни своей страны, гораздо больше задевают другие исследования герра Штоппера — те, за которые он в 31 год получил докторскую степень…

Один абзац предыстории

Хорошо знающий русский язык рыжий немец Себастьян Штоппер появился на Брянщине в 2011 году — тогда еще только аспирант, работающий над докторской диссертацией и специализирующийся на изучении партизанского движения в Брянских лесах во время Второй мировой войны привез губернатору Николаю Денину уникальный документ — личный дневник знаменитой партизанки, Героя Советского Союза Вали Сафроновой. Тогда глава региона из чувства гостеприимства и благодарности за подарок вручил Себастьяну Штопперу памятную медаль «В честь подвига партизан и подпольщиков»… Как оказалось — необдуманный это был поступок: в своем «Живом Журнале» sebast-sto собирает информацию о партизанском движении, перерабатывает её и выдаёт ровно в том ключе, который выгоден ему, причем не как историку, а как немцу.

В качестве примера

Что это значит? Да все просто: герр Штоппер последовательно и очень искренне оправдывает своих земляков и предков — вне зависимости от того, какие зверства описываются в документах самых больших на планете любителей Ordnung’а (во всем, в том числе — и в уничтожении людей).

Вот, например, отчёт, в котором сухим языком записных бюрократов перечисляются меры о «произведенной мере возмездия» (речь идет о расстреле всех жителей деревни Хацунь, документ цитируется дословно):

«Были расстреляны: 68 мужчин, 60 женщин. Так как у большинства детей был средний возраст от 2 до 10 лет, было решено не предоставлять их самим себе. По этой причине все дети были расстреляны. Их было 60».

Как комментирует эту запись герр Штоппер (орфография автора сохранена)?

«Жители южной части деревни не были мирное население. Они скрыли враждебных солдат в бегах, они владели оружием и принимали участие в нападении на немецких солдат. Каждая оккупационная власть должна была бы реагировать. Мы узнаем из документа (процитированного выше — Ред.), что это не был геноцид, а спровоцированный акт возмездия (расстрел взрослых) и террора (убийство детей)».

«Воспитательная» версия

Не менее оригинальным образом трактует герр Штоппер и историю белорусской «Детской деревни Скобровки» — концлагеря для детей и подростков, в принудительном порядке использовавшихся в качестве доноров крови для расположенного неподалеку крупного военного госпиталя вермахта.

«Новый взгляд» германского историка, старательно объясняющего любой факт фашистского зверства в годы Великой Отечественной войны «необходимостью, справедливостью» и прочими логичными доводами, естественно, вызвал неприятие тех, кто с этими проявлениями Ordnung’a столкнулся самым близким образом.

В частности, нашумевшие изыскания о брянском партизанском движении и обнародования «новых фактов» о детских концлагерях в Белоруссии стали причиной для вполне недвусмысленного решения собрания ветеранской организации Полоцкого пограничного отряда ОО БСВОПС Республики Беларусь, в которой силами фашистов и их местных приверженцев был уничтожен каждый четвёртый белорус. Еще бы! Ведь по версии доктора Гумбольдтовского университета (кстати, его деятельность на его же исторической родине вполне подпадает под третий пункт § 130 уголовного кодекса ФРГ о запрете публичного отрицания, преуменьшения, одобрения или оправдания преступлений, совершённых нацистами), лагерь в Скобровке был «всего лишь» воспитательным, а никак не концентрационным. А что до донорства, так дети сами сдавали кровь для доблестных солдат вермахта, а врачи уступали в этом вопросе настойчивым просьбам несовершеннолетних белорусов.

Что написано пером…

Герра Штоппера в данном случае, скорее всего, никоим образом не сможет смутить в том числе и сохранившийся в белорусском Национальном архиве документ — «Акт аб дзіцячым лагеры, створаным нямецка-фашысцкімі акупантамі ў вёскы Скобраўка», составленный 8 июля 1944 года представителями от Красной Армии и жители села Скобровка Пуховичского района Минской области:

«С 27 мая 1944 года в с. Скобровка открылся детский лагерь из привезенных из Полесской области детей в возрасте от 6 до 14 лет. Лагерь назывался «Детское село Скобровка», а позднее «Юношеское село Скобровка». Перед входом в село были надписи: «Детское село Скобровка», «Жителям вход воспрещен». «Детское село» занимало центр Скобровки, а по краям жили жители и стояла немецкая воинская часть. Значительная часть жителей была эвакуирована.

«Село» имело обозначенные границы. По улице с обеих сторон построены деревянные двойные стенки, засыпанные землей, с бойницами. По улице патрулировала вооруженная охрана. Проволокой «Детское село» обнесено не было.

Дети размещались в домах жителей, выселенных из села. Всего было занято 5-7 домов. В каждом доме жило от 20 до 36 детей смешанного возраста, но разделенных по полу. Спали на нарах. Общее количество детей в лагере колебалось от 1300 до 1800 человек.

Начальником «Юношеского поселения» был капитан (РОА) Градюшко. В лагере были агроном, кладовщик (Курбанов), вожатые на 25 — 30 детей по одному и штат кухонных работников. В селе был только один немец, которому подчинялся начальник «детского села».

Весь остальной штат был из русских (преимущественно из Бобруйска) членов «Союза борьбы против большевизма», возглавляемого неким Октаном. Члены «Союза» носили нагрудные знаки «крестик». Вожатые были молодые ребята.

В лагере имели место случаи смерти детей от тифа. Взрослых и здоровых детей увозили в неизвестном направлении. Детей кормили плохо: 200 грамм хлеба, горький кофе, консервная банка щавеля, который дети собирали сами, изредка суп с мясом. Несмотря на строгий запрет уходить из лагеря, дети вынуждены были украдкой убегать в ближайшие села, просить там хлеба, картофеля, молока. В питании детей молока не было, несмотря на то, что было 10 коров.

Распорядок дня в лагере: подъем в 7.00 часов. Завтрак. Построение в колонны по трое. Уход на работу: мели улицы, садили капусту, пололи огороды. Построение на обед, после обеда без отдыха снова построение и снова на работу. После работы построение, ужин, построение, песни и сон. За пищей дети ходили на кухню, приносили в дома, в которых жили, и ели на нарах. Детей били, в наказание заставляли прыгать по селу по лягушачьи…» (Нацыяналъны архіў Рэспублікі Беларусь. Ф. 3500. Воп. 3 Спр. 183. Л. 3 — 4.)

Преемственность без патриотизма

Вот почему не сохранилось немецких документов — просто лагерь отдали на откуп «вожатым»-предателям из власовской армии. Отсюда, видимо, «растут ноги» смелого вывода Себастьяна Штоппера о «воспитании в духе национал-социализма»? Но тогда, наверное, стоит напомнить всем, кто считает «борцов с большевизмом» святыми борцами за правое дело, что белорусская Хатынь была сожжена заживо отнюдь не немцами, а карательным батальоном, собранном из предателей-военнопленных Красной Армии…

…К сожалению, союзники «специалистов», аналогичных Штопперу, достаточно и сегодня, в том числе и на Брянщине, где предки немецкого «историка» расстреливали детей, чтоб не оставались без взрослых. В эти ряды прекрасно вписался, например, едва ли не самый знаменитый брянский блогер (по совместительству — самый верный апологет творчества герра Штоппера) all_decoded (Андрей Кукатов). Вот, например, плод их совместной деятельности — история о судьбе попавшего в плен партизанского командира Виктора Галюги:

«Сразу нужно сказать, что Галюга давал такие показания, которые должны были понравиться немцам и обнадежить их… В лагере Летцен велась активная вербовка в РОА (Русскую Освободительную Армию) генерала Власова, однако майор Галюга в списках этого воинского формирования не значился. Документы, которые объясняли бы этот факт, пока не обнаружены. Можно предположить две вероятные причины: отказ Галюги от сотрудничества или невозможность сотрудничества по состоянию здоровья…». Вообще говоря, оба они — немец по определению, а наш по уверенности в том, что раньше всё писали неправильно — ставят под сомнение эффективность партизанского подполья на Брянщине, выискивая более-менее противоречивые факты, записанные в разных отчётах.

Немцем и русским в данном случае движут вроде бы разные механизмы… Но тому второму, который, считая всё то, что мы знаем о партизанском движении и о войне в целом, выдумкой коммунистической пропаганды, стоит помнить и еще об одном «маленьком» факте: в официальной политике памяти ФРГ, определяемой государственными институтами, СМИ и большей частью научного сообщества, советским гражданам, ставшим жертвами этой войны (по последним подсчетам, речь идет о 27 миллионах убитых, среди них — 13 миллионов мирных жителей), места нет. И в речах, произносимых ежегодно 27 января в «День памяти жертв национал-социализма», не находится места трем с половиной миллионам советских военнопленных, умершим от голода в нацистских лагерях и более чем миллиону жителей Ленинграда, погибших во время блокады, а также миллионам советских граждан, ставших жертвами войны на уничтожение…

О пользе провокаций

Себастьян Штоппер — плоть от плоти и кровь от крови от этого немецкого научного сообщества. Он — раб бумаги. Бюрократ от истории. У него хлеставшая в наших лесах, городах и деревнях потоками человеческая кровь в генетической памяти не отпечаталась. Он может передавать дневник партизанки в Брянск и одновременно совершенно спокойно цитировать, тщательно переводя, «Подробности деятельности шпионской группы бандитского отряда в г. Брянске» (это о партизанах, кто не понял). Это не нарушает его понятия Ordnung’а.

…И всё-таки бездушная машина Штоппер полезен. Возможно, именно он и его русский промоутер Андрей Кукатов, станут катализатором для нового слоя историков. Тех, которые смогут сравнить документы и воспоминания, которые были тщательно записаны школьниками-поисковцами в 70-80-е годы и которые пылятся в запасниках школьных музеев, с советскими и немецкими документами. Вот тогда и посмотрим, кто были борцами за свободу, а кто бандитскими отрядами…

P.S. Себастьян Штоппер намеревался было приехать в Брянск в день освобождения города —17 сентября нынешнего года. Но не рискнул.