Год Путина: Новый моноцентризм

Со дня инаугурации Владимира Путина на новый президентский срок прошел год.

Удалось ли ему сформировать для своего третьего срока новый курс, «курс 3.0»? На какие общественные запросы ему пришлось ответить? На чем основывается общественное доверие президенту и каковы перспективы его сохранения? В чем уникальность Путина, позволяющая ему и сегодня сохранять высокие электоральные рейтинги, и существует ли ему реальная альтернатива в российском политическом пространстве? Какая система власти складывается при «Путине 3.0»?

Три запроса общества и три ответа президента

Роль Владимира Путина в политической системе современной России можно считать уникальной — это единственный лидер, общественное доверие которому институционально подтверждено трижды. Вот уже 13 лет сохраняется и соответствие Путина общественному запросу на управленца подобного типа. Главное свойство политического стиля Путина, уже нами отмечавшееся, характеризуется формулой «действовать активно, а не реактивно». Путин никогда не следовал заданной какой-либо из групп элит повестке дня и логике событий — он сам, понимая и воспринимая общественный запрос, формулировал повестку и задавал логику, которые элита была вынуждена принять.

«Путин 1.0» -- это системный курс, которым Владимир Путин дал ответ на запрос общества на наведение порядка.

«Путин 2.0» -- это системный курс, которым Владимир Путина дал ответ на запрос общества на стабильность.

«Путин 3.0» -- это системный курс Владимира Путина, который призван дать адекватный ответ на общественный запрос на качество и эффективность власти.

Постоянным, однако отнюдь не неизменным остается запрос общества на справедливость (1999: «против нищеты», 2003: «против олигархов», 2011: «против кастовости и коррупции»), на который Путин также дает системный ответ.

Сохранение доверия и отсутствие альтернативы

Согласно данным недавних социологических исследований, обнародованным «Левада-центром» (апрель 2013), половина россиян относятся к Владимиру Путину в целом позитивно — от «восхищаюсь» до «не могу сказать ничего плохого», а еще 22% сохраняют нейтральное отношение к президенту. Деятельность Владимира Путина — и на президентском, и на премьерском посту — одобряют 63% опрошенных.

Россияне по-прежнему готовы отдать за Путина свои голоса. Как свидетельствуют данные опроса фонда «Общественное мнение» (13-14 апреля 2013), на вопрос, за кого бы респонденты проголосовали, если бы в следующее воскресенье состоялись выборы президента России, 46% респондентов ответили «за Путина». На уровне 45-46% этот показатель уверенно держится в течение последних полутора лет.

С большим отрывом от Путина идет Геннадий Зюганов, за которого готовы проголосовать 9% россиян, Владимир Жириновский (8%) и Михаил Прохоров с электоральным рейтингом в 5%.

Большинство из тех, кто голосовал за Владимира Путина в марте 2012 года, не жалеют об этом (75%, ФОМ, март 2013). В основном респонденты мотивировали свой ответ тем, что Путин «много работает, видны результаты деятельности», а на политической арене «нет другого достойного кандидата».

Рейтинг доверия Путину после резкого скачка до 52% в первом квартале 2012 года, объяснимого предвыборной кампанией, несколько снизился и стабилизировался на уровне 42-45%. («ФОМнибус», 2012-2013). Можно с уверенностью прогнозировать, что плато 40-45% -- это стабильный среднесрочный (до 2015-2016 годов) уровень общественного доверия президенту. Во всяком случае, фундаментальных причин для формирования долговременного тренда на снижение рейтинга доверия президенту России не существует. Возможные колебания объясняются прежде всего сезонной волатильностью.

48% участников опроса, проведенного недавно ВЦИОМ, полагают, что на сегодня отсутствует и в ближайшее время не появится политик, способный составить реальную конкуренцию президенту. Десять лет назад ситуация представлялась респондентам несколько иной: лидировали те, кто видел или предсказывал появление серьезного конкурента Путина (49%).

Альтернативы Путину в политическом пространстве по-прежнему нет: его электоральный рейтинг и рейтинг доверия высоки и относительно стабильны, по этим показателям он кратно опережает действующих политиков. При этом запрос на идеального политического конкурента президента не только не персонализирован, но даже не артикулирован ясно и определенно большинством населения.

Новый моноцентризм: детали системы и компоненты курса

Смена на президентском посту рационально-легального лидера Медведева на харизматического лидера Путина стала точкой отсчета нового моноцентризма. Путин – безусловный центр принятия решений, в отношении которого другие значимые игроки могут рассчитывать лишь на автономию большего или меньшего масштаба.

«Тандем» как уникальная конфигурация власти, довольно эффективно работавшая в 2008-2011 годах, более не существует. Владимир Путин и Дмитрий Медведев занимают места в системе властной иерархии, определенные Конституцией, законом о правительстве и общественным доверием. Насколько можно судить, временный мораторий на отставку правительства, которым располагал Владимир Путин в силу статуса национального лидера и лидера тандема, также более не действует. Из этого отнюдь не следует, что правительству Дмитрия Медведева угрожает скорая отставка.

За «равноудалением олигархов» в 2012 году последовало «равноудаление бояр», и этот процесс, вероятнее всего, продолжится в ближайшем будущем.

Однако для этой системы характерна большая институциональность, чем в 2003-2008 годах, и намного большие возможности для новых участников политического процесса.

Президент подчеркнуто равноудален от центров влияния, опирается на силовые структуры и правоохранительные органы (в контексте соблюдения закона и применения антикоррупционных практик), отвечает на общественные запросы и лишь по мере необходимости включает «ручное управление». Такой стиль управления востребован российским обществом – это подтверждает, например, мартовское исследование «Левада-центра». 41% респондентов считают, что народу постоянно нужна «сильная рука», еще 31% уверены, что «бывают такие ситуации (например, сейчас), когда нужно сосредоточить всю полноту власти в одних руках». «То, что в руках Владимира Путина сосредоточена практически вся власть в стране», по мнению 49% граждан, «идет на благо России».

Моральный поворот

В конце советского периода российской истории и весь период существования Новой России в основе ценностных ориентаций общества лежали экономические интересы в самом широком их понимании. Российское общество, большинство которого, как показали президентские выборы 2012 года, представляет собой консервативную коалицию, сформулировало мощный запрос на возвращение к моральным ценностям как мегарегулятору общественной жизни и социального поведения. Опираясь на мнение большинства, президент инициировал «моральный поворот». Этот поворот был быстро понят и вполне позитивно воспринят большинством населения. Главными «новыми старыми» ценностями становятся Труд, Родина и Семья.

«Моральный поворот» Путина широко распространяется. Так, президент выступает за восстановление звания «Герой труда», тем самым возвращая утерянную этическую мотивацию труда гражданам, занятым в массовых, как правило, не слишком высоко оплачиваемых, но социально значимых отраслях – прежде всего в промышленности («на производстве»).

Сохранение семьи как института и стимулирование «моды» на многодетность – еще один заявленный приоритет.

«Новая мораль» прописана и национальной элите. Речь идет не о формальном исполнении чиновниками и депутатами своих обязанностей – правящая элита получает напоминание, что находится на службе общества («служение»).

Политическая реформа

Первый год третьего срока Путина ознаменован сразу несколькими принципиальными изменениями политической системы, в совокупности позволяющими говорить о политической реформе. Прежде всего это новая редакция закона о выборах, предусматривающая переход к пропорционально-мажоритарной модели. Президент реагирует на критику работы Госдумы как управляемого Кремлем органа власти — переход к новой избирательной системе способствует тому, что в парламент попадут и депутаты, свободные от партийных обязательств, ответственные напрямую перед своими избирателями. Это, несомненно, повысит легитимность нижней палаты федерального парламента. Кроме того, Дума более будет отвечать региональным интересам: одномандатникам, чтобы получить поддержку избирателя, придется достойно поработать над узнаваемостью, доверием и адекватным местным нуждам электоральным посланием. Эта система открывает новые возможности и перед представителями несистемной оппозиции – сам феномен «несистемности» уходит в прошлое.

Еще одним компонентом политической реформы стало упрощение регистрации политических партий. Наконец, переход к выборам глав субъектов Федерации с параллельным созданием обновленной модели формирования региональной власти с помощью законодательных собраний (для регионов с высокой межнациональной конфликтностью и специфической электоральной культурой) гарантирует Кремлю большую легитимность региональной власти и относительно эффективное делегирование ответственности на региональный уровень.

Диалог с обществом. «Общероссийский народный фронт»

Общероссийский Народный фронт из предвыборной инициативы, ориентированной на Владимира Путина, превращается в постоянно действующий общественный институт (движение), способный непосредственно и регулярно влиять на политический процесс. Генерируемые этой непартийной (а точнее, надпартийной, «зонтичной») структурой идеи через лидера ОНФ транслируются правительству и «Единой России» как партии парламентского большинства. Подтверждением этого тезиса могут быть слова самого Путина на мартовской конференции ОНФ в Ростове о том, что «миссия ОНФ — быть широкой платформой, где люди разных взглядов могли бы найти консенсус по решению ключевых проблем развития страны». После регистрации ОНФ как общественного движения после съезда в июне Народный фронт станет площадкой, объединяющей сторонников Путина вне зависимости от их партийной принадлежности.

ОНФ становится общественным интерфейсом Путина (при том, что «Единая Россия» — политический интерфейс власти и главный партийный партнер ОНФ), дистанцирующимся от партийных интересов. Путин в этой логике -- президент всех россиян, он избран народом и служит его интересам в самом широком понимании. Примером, подтверждающим результативность взаимодействия в системе «ОНФ-правительство-«Единая Россия», стал вопрос по отчислениям в Пенсионный фонд для частных предпринимателей. Президент поднял эту проблему на конференции ОНФ, премьер-министр Дмитрий Медведев поручил правительству предложить пути выхода из ситуации, а «Единая Россия» внесла на рассмотрение в Госдуму поправки в закон о страховых взносах.

Сдерживание радикального протеста

Если после выборов в Госдуму несистемная оппозиция стремилась мобилизовать граждан с целью радикальной дестабилизации политической ситуации, то с момента завершения президентских выборов радикальный протест неуклонно ослабевал. Способствовало этому несколько факторов.

Во-первых, оппозиции просто нечего предложить. Системной концепции изменений, которые могли бы быть реализованы как полноценная политическая и экономическая реформы, ни один из оппозиционных центров не выработал, ограничиваясь критикой существующего порядка.

Во-вторых, радикальная оппозиция поставлена в довольно затруднительное положение начатой Путиным политической реформой: большая часть разрозненных требований протестующих системно реализуется президентом, но как им инициированная и им авторизованная политика.

В-третьих, властями были предприняты меры, которые я ранее уже назвал «пактом нормализации». Серия законопроектов, принятых Государственной думой (от детального регулирования митингов до дополнительных требований к НКО), была призвана жестко сепарировать протестное движение на две части: готовую к интеграции в систему на основе политической реформы и стремящуюся к слому системы. Именно это и произошло. Вследствие этого разделения «радикальная часть радикалов» окончательно маргинализировалась и потеряла влияние на политический процесс и общенациональное информационное пространство. Это коснулось даже столь заметных в 2011 году лидеров, как Алексей Навальный.

Национализация элиты

Путин осуществляет последовательный курс на национализацию элит, причем проявляется он сразу в нескольких аспектах. Это прежде всего отсечение в мотивации элиты всех интересов, которые расходятся с общественными интересами, а также активные антикоррупционные действия.

Требование о запрете на владение зарубежными счетами и активами, касающееся всех должностных лиц, принимающих ключевые решения: первых лиц государства и правительства, работников Администрации Президента, членов Совета Федерации, депутатов Государственной Думы, их близких родственников -- вызвало бурные аплодисменты, будучи обнародованными Путиным в Послании Федеральному собранию, а затем и позитивную реакцию в обществе. От 85% до 89% россиян поддержали каждое из положений «национализационно-элитного» законопроекта, внесенного в Госдуму (ФОМ, февраль 2013). В проведении этих мер на стороне президента даже традиционно оппозиционный электорат: до 91% сторонников КПРФ одобряют предложенные меры.

По мнению 73% респондентов «Левада-центра», Президент «в полной» или «в значительной» мере должен нести ответственность за коррупцию и финансовые злоупотребления в «высших эшелонах власти». На встрече Президента с доверенными лицами прозвучал тезис о коррупции как угрозе национальной безопасности России. Теперь Кремль стремится превратить контроль над расходами высшего чиновничества в один из действенных механизмов борьбы с этой угрозой.

Уголовные дела, возбужденные в отношении чиновников высших эшелонов власти, призваны продемонстрировать обществу, что у президента нет отныне «своих» и «чужих» — перед законом в этой новой логике обязаны отвечать все. Многочисленные обыски, прошедшие в регионах с начала 2013 года: в органах исполнительной власти Ленинградской, Челябинской, Кировской областей — стали «сигнальными огнями» для работников администраций на местах. Громких уголовных дел и «посадок» за обысками не последовало, но розданные предупреждения явились яркой иллюстрацией развернутой в стране масштабной антикоррупционной активности.

Эффективное государство

Путин достаточно жестко мотивирует чиновников на исполнение требования базовой эффективности власти, которое ясно и определенно предъявляет Кремлю общество. Неудивительно, что недавние высказывания президента на совещании в Калмыкии («Если мы этого не сделаем [не выполним решения], надо будет признать, что либо я работаю неэффективно, либо вы все плохо работаете, и вам всем нужно уйти. Обращаю ваше внимание на то, что на сегодняшний день я склоняюсь ко второму варианту») породили очередную волну сообщений об отставке правительства или региональных властей.

Группы влияния при «Путине 3.0»: в поисках новой автономии

В условиях «нового моноцентризма» осуществляется «равноудаление бояр» -- вторая волна дистанцирования власти от коммерческих и частных интересов. Этот процесс имеет почти всеобъемлющий характер – конечно, в отношении наиболее высокопоставленных чиновников. Параллельно «равноудаляются» и бизнес-игроки, включая глав госкорпораций. Акторы, действующие в рамках прежних квазиинституциональных правил, стремятся определить, «прощупать» рамки своей возможной новой автономии, встроиться в новую конфигурацию без потери ресурсов (административных или рентных), вследствие чего происходит неизбежное перераспределение влияния, реконфигурация интересов, борьба элитных групп.

Отдельные акторы в принципе не в состоянии встроиться в игру по новым правилам, что порождает внимание правоохранительных структур, а иногда и вполне объяснимую жесткую реакцию президента. Показательными стали в этом смысле дело «Оборонсервиса», приведшее к отставке Анатолия Сердюкова, и громкая отставка Ахмеда Билалова.

Процесс реконфигурации элит воспринимается как весьма болезненный некоторыми группами влияния и бизнес-игроками – например, осуществлявшими агрессивную экспансию в 2008-2011 годах. Процесс реконфигурации, вероятнее всего, завершится уже в ближайшем будущем, и внутриэлитная ситуация стабилизируется. Тем не менее часть групп и игроков, испытывающих на себе негативное воздействие реконфигурации и имеющих проблемы с законом, стремится встроить свои интересы в более широкий контекст и интерпретирует происходящее как «антимедведевскую кампанию», «прекращение модернизации» или «пролог к отставке правительства».

Параллельно о необходимости отставки правительства говорят и деятели парламентской оппозиции, и влиятельные консервативные публицисты.

Между тем отставка правительства и роспуск Госдумы -- важнейшие политические ресурсы, которые целесообразно задействовать лишь в период системного политического либо масштабного экономического кризиса; ни того, ни другого в России-2013 не наблюдается. Из-за проходящей реконфигурации элит, всего лишь затрагивающей те или иные группы влияния, задействовать этот ресурс, на наш взгляд, нерационально. Из этого определенно не следует, что в правительстве не будет отставок тех или иных деятелей (например, в социальном блоке они вполне возможны).

Однако в любом случае новые правила игры задаются рамками «нового моноцентризма», и роль Путина как конечного арбитра системы уже существенно возросла; вероятнее всего, в среднесрочной перспективе она также будет расти.