Если два предыдущие сюжета, посвященные проекту Большого герба Украины, можно было бы назвать «поиском неконцептуальных недостатков» и фиксацией «откровенно неудачного решения композиции», то в последнем фрагменте – «Корона» – речь пойдет об упускаемой возможности.
Составление и блазонирование герба — это не школа скромности. Государственный герб — это знак суверенитета, который может и должен включать в себя все, включая исторические мифологемы государства. Хотя стоит всегда помнить, что в основе любого мифа лежит исторический факт и поэтому стоит «держать себя в руках». Дабы национальное тщеславие не превратило государственный герб в геральдическое посмешище.
Поэтому вопрос, а нужна ли корона в структуре Большого герба Украины, вопрос далеко не праздный. С аргументацией, подобной той, что предлагал украинский публицист-историк-мученик Олесь Бузина: «Идея с любой короной — хоть княжеской, хоть королевской, никак геральдически не оправданна. Современная Украина — не монархия, а республика… В Европе в бывших монархиях, ставших республиками, оставляя традиционные геральдические символы, убирали с них все императорско-королевские прибамбасы». Однако здесь Олесь был неправ. В гербах многих европейских республик — Австрии, Албании (правда там не «корона», а не менее священный для албанцев «шлем Скадербега»), Болгарии, Венгрии, Мальты, Сербии, Черногории — гербовые короны сохранились. И даже свободолюбивые поляки в 1990 году вернули корону Пястов на голову гербового Белого Орла. В монархиях, естественно, корона сохранилась на всех гербах.
Но это Европа, с ее многовековой геральдической историей. На Украине таковой нет. В этом есть определенный плюс: украинские герботворцы свободны в своих решениях. Даже если они будут из области мифологем.
Предложенные до настоящего времени версии Большого герба в качестве «короны» используют артефакты, известные как диадемы-«венцы» эпохи Древней Руси. Наиболее известны четыре таких венца: диадема из Преслава, Сахновская диадема, Киевская «диадема с Деисусом» и диадема из Иванки-при-Нитре (известная как «корона Константина Мономаха»). Эти венцы, византийской работы, состояли из скрепленных золотых пластин, украшенных изображениями, выполненными, в том числе, в технике перегородчатой эмали.
БУДЬТЕ В КУРСЕ
- 06.12.20 Семантическая катастрофа Большого герба Украины, или Murphy forever!
- 11.09.20 Дёготь украинского Большого Герба. Часть 2. «Щитодержатели»
- 10.09.20 Дёготь украинского Большого Герба: Часть 1.«Почва» и «Девиз»
- 04.09.20 Украина будит «гербовое лихо». Кто даст Украине Большой Герб? Кого забудут?
Корона Константина IX Мономаха
Они красивы и неизъяснимо притягательны, но на солидный геральдический символ они откровенно не тянут. Во-первых, это не «корона». Корона — это не составной набор пластин, а цельный металлический обруч как база многочисленных конструктивных элементов: шапок, дуг, зубцов, сфер, медальонов, сфер, крестов etc.
Во-вторых, подобные «диадемы-венцы» изначально интерпретировались как женские украшения. Что подтверждают их размеры: «корона Константина Мономаха» — это семь пластин, шириной 3,5 сантиметра. То есть длина окружности «короны» — 25 сантиметров. Так что, в лучшем случае это очень дорогой и аристократичный вариант женского головного убора, который со временем стал известен как «чильце», подвешенные к обручу маленькие металлические пластинки. Киевская диадема, собственно, это и есть «чильце». В худшем — как заколка для волос.
Третья версия еще более неудачна с точки зрения геральдики. Возможно обнаруженные «диадемы-венцы» были даже не головным украшением, а византийской «армиллой», военной наградой в виде браслета, носившегося на запястье или предплечье. И такую версию не стоит игнорировать. На трех ведущих пластинах «короны Мономаха» помещено изображение правящего Византией в 1042—1050 годах «трио» — императора Константина и императриц Феодоры и Зои, что позволяет предположить сакральное значение предмета. А любая награда всегда священна.
В любом случае, выбор будь то женского украшения, будь то наградного браслета в качестве «гербовой короны» трудно признать удачным.
В качестве таковой можно предложить исторически засвидетельствованную инсигнию — корону Даниила Галицкого. В 1253 году галицкий князь Даниил Романович принял от римского папы Иннокентия IV королевский титул, и до 1325 года его потомки носили титул «Короля Руси» («Rex Russiae»). Корона Даниила Галицкого, возможно, до начала ХХ века сохранилась как часть митры греко-католических Перемышльских епископов, и все ее реконструкции в своей основе имеют фотографии именно этой митры.
Данило Галицький
Такая корона — это уже куда более геральдический образ, но не очень удачный государственный символ: правителю православной (и тогда, и сейчас) страны она была пожалована католическим папой, да еще в эпоху гибели Русской Земли под копытами монгольской конницы.
Наиболее дерзким, самолюбивым и тщеславным, а в геральдике это совсем не грех, видится вариант применения, в качестве геральдической, короны византийских императоров — «СТЕММЫ». Да и определенные исторические основания для этого у Украины, есть, если она действительно видит себя наследницей Великого Княжества Киевского.
Известно, что около 988 года Великий князь Киевский Владимир Святославович буквально выкрутил руки константинопольским императорам Василию II и Константну VIII, но вырвал у них для себя в жены их сестру Анну Порфирогениту: то ли как плату за помощь в подавлении мятежа Варды Фоки, то ли как выкуп за освобождение крымского Херсонеса.
«Порфирогенита» (Багрянородная) — потому что Анна была законной дочерью императора, родившейся в особой пурпурной комнате византийского императорского дворца. Выше в иерархии европейских женщин того времени не было ничего. И князь Владимир, суда по всему, «по праву брака» посчитал себя равным византийским императорам. А почему бы и нет? Если бы в битвах пож Хризополем и Абидосам шеститысячный отряд русских секироносцев не разгромил Варду Фоку, то где бы они были, те Василий и Константин?
После принятия христианства в 988 году князь Владимир начал чеканить свои золотые («златники») и серебряные («сребреники») монеты. Золотой чекан — это уже само по себе свидетельство императорских амбиций князя. На рубеже тысячелетий золотые эмиссии проводили, по сути, только Византийская Империя (солиды, весом 4,2 — 4,6 грамм) и Арабский халифат (динары с первоначальным весом в 4,25 грамма). Варварская Европа в то время пользовалась серебром, а, пожалуй, единственный золотой чекан южноитальянских тари (0,9 грамма) можно рассматривать лишь как варварские подражания арабским рубаи, четверти динара. Там даже в качестве легенд на монетах использовались неразборчивые имитации арабского языка.
Златник Владимира
А тут, где-то в лесах Поднепровья, начинают чеканится полновесные золотые монеты весом 4,0−4,4 грамма, с пробой металла 916−958. Это соответствует нормам византийских солидов конца X — начала XI в., по образцу и подобию которых «здатники» Владимира и чеканились.
Но еще более многозначительной является не сама монета, а изображение на ней. На лицевой стороне изображен князь, вероятно всего сидящий, в плаще, скрепленном на груди, в правой руке крест на длинном древке, левая — прижата к груди. У левого плеча княжеский знак — трезубец. Вокруг круговая надпись, читается слева направо вокруг фигуры: ВЛАДИМИРЪ НА СТОЛЕ (или ВЛАДИМИРЪ А СЕ ЕГО ЗЛАТО). Вокруг точечный ободок.
Следует обратить внимание, что под фигурой князя показаны согнутые ноги, которые никак не коррелируются с легендой прототипа — византийского солида. Рискну предположить, что в этом монетном символе суть не в ногах, а в обуви. Одной из основных императорских инсигний в Византии были «кампагии» — императорская обувь пурпурного цвета. Предъявляя свою обувь на легенде монет, князь Владимир акцентировал на ней внимание, как на символе власти, равной императорской.
Второй интересный сюжет аверса златников — левая рука. На всех златниках она прижата к груди, как на многих императорских солидах.
На византийских монетах в руке императора «акакия» — мешочек с прахом, который владыка мира носил в руке в напоминание о бренности всего земного. Вчерашнего язычника Владимира можно простить за незнание тонкостей церемониала, но императорскую позу он уловил верно. И не постеснялся скопировать ее на своих монетах.
Но самое главное — головной убор. То, что исследователи, например, П.Г.Гайдуков, считали «шапкой с подвесками и крестом». Но, например, Анна Комнина, дочь императора Алексея Комнина (1081−1118) описывала «стемму», корону Империи, как украшенный жемчугом и камнями золотой обруч, на котором крепились две крестообразно расположенные золотые дужки с крестом посредине. Но самое главное: «она со всех сторон украшена жемчугом и драгоценными камнями, из которых одни лежат на ней, а другие свешены, потому что на висках справа и слева спускаются нитки жемчуга и камней и ударяются о щеки. Это-то и есть отличие собственно царской одежды».
Портрет императора Алексея Комнина из греческого манускрипта
На монетах зятьев Владимира, как и их предшественников и преемников, императоры изображались именно в такой стемме, что описана Анной Комниной в ее «Алексиаде». Именно такие, по-разному называемые подвески — «катасисты», «препендулии», «кремастарии», «энотии» — являлись ключевым неотъемлемым символом императорского достоинства.
За покушение на это достоинство и его символы обычно казнили без церемоний. Но Владимира в его днепровских лесах было «не достать», поэтому на монетах он смело изображал себя в, скорее всего, украшенном жемчугом обруче, увенчанным крестом (значит и дуги неизбежно были). Вдоль висков у него спускаются полвески-катасисты, с тремя то ли жемчужинами, то ли камнями на окончаниях.
То есть, Владимир изображен в стемме! В византийской императорской короне!!! И все чеканы монет Владимира (не только золотых, но и всех четырех типов серебряных), как и некоторые монеты его преемника, Великого князя Святополка (1015−1016 и 1018−1019) сохранят на аверсе именно эту легенду: Великий князь, в императорском одеянии и короне, в императорской позе восседает на престоле.
Притом следует понимать, что монеты князя Владимира не были средством платежа, как таковыми. Об этом свидетельствует их чрезвычайная редкость. Златников Владимира ныне известно только одиннадцать, а количество известных на 2012 год (последнее издание серьезного исследования по древнерусской нумизматике) сребреников киевских князей Владимира, Святополка и Ярослава составляет 344 экземпляра. Это примерно 1/1000 от всех нумизматических находок
Это практически ничто, в сравнении с арабскими дирхемами и западноевропейскими денариями, которые в Древней Руси и несли функцию звонкой монеты. В известном кладе у деревни Вяхмизь (около Старой Ладоги), найденном в 1934 году, было более 13 тысяч западноевропейских серебряных монет: денарии баварских, фризских, саксонских городов, а также английских, датских, шведских, норвежский королей и императоров Священной Римской Империи. А в Муромском кладе 1868 года в двух сосудах было найдено 11 077 целых монет и более 5,5 кг обрезков арабских дирхемов.
Дирхем Омейадского Халифата
Кроме того, любая монета — это фиксация веса и состава металла в ней. А по этому критерию к золотым монетам Владимира претензий нет — все монеты примерно равного веса (4 — 4,4 грамма) и высокопробные — 916−958°. Это соответствует нормам византийских солидов конца X — начала XI века.
А вот сребреники киевских князей трудно даже назвать «монетами». В семидесятые годы в Эрмитаже был проведен анализ металла сребреников. Пробированию подверглась 141 монета Владимира разных типов. Выяснилось, что металл 99 из них (70,2%) практически не содержит серебра. У 24 монет (17,0%) проба составила 300−500°, у четырех (2,8%) — 600−720°, у пяти (3,6%) — 800−860°, у девяти (6,4%) — 875−960°.
А если монета не имеет своих фиксированных параметров, не чеканится регулярно и не используется как основное средство оплаты в государстве, то можно сделать один вывод — это не монета, а символ.
Что подтверждают и попытки датировок этих монет. Наиболее распространенным является мнение, что первый чекан монет Владимира (златники и сребреники так называемого 1-го типа) были приурочены к женитьбе Владимира в 989 г. на сестре византийских императоров Василия II и Константина VIII. Второй выпуск (II-IV типы сребреников) был произведен в самые последние годы княжения Владимира и поводом для новой эмиссии могли послужить торжества по случаю женитьбы Владимира, после смерти царицы Анны Порфирогениты в 1011 году, на дочери графа Куно, внучке германского императора Оттона Великого по материнской линии. И тогда эти монеты можно рассматривать как «наградные знаки», раздававшиеся народу во время торжеств. Приближенным — полновесные и высокопробные, остальным — поплоше. Ведь в наградных знаках важна не форма, а содержание.
Причем есть еще один интересный момент. Если на сребрениках Владимира 1-го топа на оборотной стороне (реверсе) монеты был изображен лик Христа Вседержителя, и это соответствовало канону византийских монет, то на более поздних чеканах он замещается родовым знаком Великого князя Владимира — Тризубом. То есть, свои претензии на императорские инсигнии князь уже считает своим родовым правом.
Поэтому монеты Владимира I и его преемника Святополка можно рассматривать не как средство платежа, а как политическую декларацию о его императорском достоинстве. Эта традиция «угасла» во время краткого правления Святополка. Свои ранние монеты он выпускал по образу и подобию владимировы: князь в стемме и кампагиях, восседающий на престоле. Однако ко второму правлению Святополка он стал «поскромнее»: на аверсе князя-императора заменил святой Петр. Ярослав Мудрый (1019 — 1054) окончательно отказался от императорских амбиций, размещая на монетах изображение своего небесного покровителя, святого Георгия.
Новгородский сребреник Ярослава Мудрого XI века
Но, что бы то ни было, древнерусская нумизматика доказывает, что почти треть века (989−1016 годы) киевские князья были убеждены в своем родовом праве носить императорскую византийскую корону. И это право основывалось не на милости иностранного владыки (как в случае с короной Даниила Галицкого), а было завоевано по «праву меча и брака», самому уважаемому праву Средневековья.
Геральдика не располагает к скромности, скорее наоборот. Там презирают не бахвальство, а невежество. И если есть исторические основания на использование какого-либо компонента ornement extérieur de l'écu (декора геральдического щита), то почему бы его не использовать? Как, например, византийскую императорскую корону-стемму? Всяко это будет выглядеть весомее, чем женское головное украшение (а может просто наградной браслет?) или даже королевская корона, но жалованная римским папой.
Комментарии читателей (0):