Запад обречён на выбор между амбициями и войной

Давно назрел разговор о терминах, ибо, с одной стороны, международная обстановка постоянно обостряется, а с другой, оценка вариантов этого обострения осуществляется в достаточно кондовых формулировках мирного времени. Кроме того, действительность нередко подгоняется под применяемые при этом дефиниции определённых событий и тенденций, которые либо этим тенденциям просто не соответствуют, либо означают не совсем то, что подразумевается.

Первое, что усилиями политиков и политологов навязло в зубах, — многополярный мир. Используется всеми направо и налево, но никто – обратим внимание – не разъясняет, что это такое. Когда спрашивают – толкуют о некоей концепции всеобщего равенства в правах и инструментах развития – эдакая «мирдружбажвачка». По умолчанию подразумевается, что каждая страна – сама себе полюс. Почему «по умолчанию»? Потому, что вслух такой абсурд никто не произносит, ибо не нужно быть крутым специалистом, чтобы понимать, что всеобщее равенство – только на кладбище, и то только потому, что лежащим там «всё равно» на стоимость памятника, который над ними возвышается. А вот живые, когда приходят, этим параметром меряются и там.

Так что же такое многополярный мир в реальности? Об этом ещё в 1974 году написано в докладе Римскому клубу «Человечество на перепутье» (М. Месарович – Э. Пестель). Так называемая «десятирегиональная модель»: десять регионов, сгруппированных по формуле «9+1» в соответствии с принципом теоретика столкновения цивилизаций Самуэля Хантингтона – «The West vs. the Rest»: Запад против остальных. Итого: девять регионов-специализаций и «мировой центр», где все они «встречаются» в поисках источников финансирования и рынков сбыта. Чтобы этот десятый, а на самом деле первый центр имел институциональные ресурсы контролировать остальные, Запад условно поделили на три блока, которые составили создававшуюся параллельно с выходом «римского» доклада Трёхстороннюю комиссию. США – один центр, Европа – второй, Япония – третий. Североамериканский блок, европейский, японский, а с 2000 года – блок АТР. Три нюанса.

Первый. Система увязки Трилатерали (сокращенное наименование комиссии) выстроена таким образом, чтобы обеспечить сквозной контроль британско-американской связки над всеми обсуждениями и формированием глобальной повестки. Институты англосаксонского мира участвуют и у себя, и в европейских институтах и в дальневосточных. Европейские институты не допущены в англосаксонские, но участвуют в той самой Трилатерали с Азией, а представители АТР, получается, не выходят за рамки своего блока. Так сказать, иерархия ранжиров. Какие институты? Общеизвестные и формально не секретные, со своими публичными сайтами в Сети: лондонско-вашингтонская связка Chatham House (признан в РФ нежелательной организацией) с Советом по международным отношениям (CFR) – Бильдерберг – Трилатераль.

Второй нюанс. Что именно Япония, а не Китай провозглашена лидером АТР – об этом написал Збигнев Бжезинский в «Великой шахматной доске». Китай, по его мнению, — региональная держава, а Япония – глобальная. Почему? Потому, что именно японская корпоративная модель взаимодействия бизнеса с обществом, «полутора-партийная» система (с доминированием ЛДП), а также религия синтоизма, подложенная под «устойчивое развитие» как концепцию «зелёного перехода» - деиндустриализации и депопуляции, в наибольшей мере отвечали интересам закабаления мира англосаксонским лидерством. А оно у того же Бжезинского зашифровано формулой «совместного центра политической ответственности». Жизнь опровергла соотношение Китая и Японии не потому, что Бжезинский ошибся, а потому, что Запад не удержал поставленного им условия – не допустить формирования в Евразии никакой альтернативы американскому господству. Удержал бы – Япония сохранилась бы в азиатских лидерах, а так, подробнее об этом ниже – Россия и Китай бросили вызов США и успешно зачищают в Евразии американское доминирование. А без контроля над Евразией англосаксонский мир – мировой «отшиб», периферия, и об этом ещё 120 лет назад написал один из видных британских «концептуалов» Хэлфорлд Маккиндер, идеи которого стратегами Запада были приняты за основу и получили развитие.

Третий. Система трёх мировых блоков очень хитро ставила и ещё хитрее решала «российский вопрос». Разрабатывались два варианта, рупорами которого выступили Шарль де Голль и Джеральд Форд. Один – «Европа от Атлантики до Урала» - это раздел нашей страны с вхождением ЕТР в Европу, а всего остального в японский, восточный блок. Другой – «Европа от Лиссабона до Владивостока», со встречи Форда с Л.И. Брежневым в 1974 году - это «европейский проект» вхождения СССР в Европу целиком. Именно этот проект, стыкуясь с планами Запада, двигали определённые силы во главе с триумвиратом А.Н. Косыгин, его зять Джермен Гвишиани и Ю.В. Андропов (КГБ был «при Совете Министров СССР»). На выходе виделся сброс национальных окраин и вхождение в Европу, чтобы она при этом ещё и «кинула» США. Какой «сюрприз», ломавший эти наивные надежды, однако, подсунул Запад, стало понятно ещё до распада СССР, по размещении в 1982 году в ФРГ «Першингов» и «Томагавков». Но это фиаско не остановило европейских апологетов в советской элите. Не могли они взять в толк, что никакой отвязки Старого света от Нового на самом деле и не планировалось, просто на эту «морковку» ловили позднесоветского «ослика». СССР, а также Варшавского договора и СЭВ не стало, а НАТО, вместо обещанного исчезновения, двинулась привычным маршрутом «nach Osten».

То есть! Многополярный мир трёх мировых блоков был запланирован ещё тогда, и именно этим занимался Римский клуб, возглавлявшейся «бывшими» фашистами из швейцарской резидентуры американских спецслужб. Зафиксируем. Многополярность – изобретение отнюдь не наших дней. Многополярность – инструмент определённого миропорядка, заточенного в данном случае под западное, англосаксонское господство, пролонгацию этого господства навсегда, подзабытый сегодня уже проект «конца истории» протагониста Хантингтона – Фрэнсиса Фукуямы. Сегодняшняя многополярность, следовательно, — пересмотр той, в соответствии с изменившимся содержанием глобального баланса Россия, Китая и Запада, трёх естественных мировых центров. «Та» многополярность стратегически была рассчитана на получение и удержание англосаксонского контроля над Россией и Китаем путём разделения западной «исторической личности» на три центра, чтобы держать под контролем каждый по отдельности и все вместе. Нынешняя же, и именно в этом контексте имеются основания говорить о несравненно большей справедливости предлагаемого мироустройства, устраняет это разделение, спрессовывая весь Запад в один центр, возвращая приоритеты России и Китаю: соответственно постсоветское пространство и глобальный Юг.

Потому и говорят о многополярном мире в контексте деглобализации, что глобализация как сумма фрагментации суверенитетов и идентичностей с интеграцией экономик вела мир к тому самому «центру совместной политической ответственности» под эгидой США, о котором мечтал Бжезинский, пропеллером вертящийся сегодня, наверное, в гробу.

А что такое MAGA, с которой произошло «второе пришествие» Дональда Трампа? MAGA и как движение, и как идеология – это правый, националистический вариант глобализации Pax Americana. «Лобовой», без фигового листка глобальных институтов, которые даже если и сохраняются, лишаются остатков формальной коллегиальности. Даже не возврат, а унификация той многополярности a-la Трилатераль в прямое господство. Формально – американское; фактически, учитывая теснейшее переплетение двух англосаксонских центров и принадлежность самого Трампа к шотландской аристократии, насквозь масонской, — англо-американское. Все геополитические форматы – в рамках этого господства - предмет обсуждения в узком кругу условных Потомака и Темзы. MAGA отличается от упомянутого либерального варианта глобализации с его «центром совместной политической ответственности» консолидированной, а не распределённой глобальной властью и глобальным контролем.

Всё, что происходит сегодня, все события и хитросплетения мировой политики укладываются на самом деле, если смотреть на них с позиции сверху, панорамного обзора, — это дилемма между старым и новым балансом в глобальном триумвирате, на который указывал еще Генри Киссинджер. Россия – Китай – Запад (США). В треугольнике проигрывает тот, кто остаётся в одиночестве, и против которого объединяются двое остальных. Считается, что США объединились с Китаем, и СССР проиграл. Это не совсем так. Формула была сложнее и звучала так:

США закладывали пинг-понг, по которому и выстроили переломный 1972 год, в который президент Ричард Никсон в феврале побывал в Пекине, а затем в мае - в Москве, выстроив именно такую систему. И она работала, но сработала не до конца. В отличие от СССР, Китай, которому была уготована такая же «перестроечная» ловушка в виде Тяньаньмэнь, справился, выстоял и потихоньку очищается от американской агентуры влияния, без которой – ни в СССР, ни в КНР, ни в сегодняшней России эта система бессильна. Ибо шифруясь под «мягкую силу», она представляет собой самый что ни на есть грубый инструмент прямого вмешательства во внутренние дела с помощью институтов внешнего влияния типа Ельцин-центра и кучкующейся вокруг него иноагентурной сети. Напомним алгоритм одного профессорствующего выродка из окружения ЕБН образца 1991 года:

Сегодня мы имеем не просто российско-китайское стратегическое партнёрство. Сегодня, перефразируя ту формулу, отношения Москвы и Пекина между собой на порядок превосходят позитивной динамикой отношения тех и других с Вашингтоном, который остался на задворках вместе с коллективным Западом и моделью Трилатерали. Всё, что предлагается российско-китайским стратегическим дуумвиратом скатившемуся в реальную изоляцию Западу, конкретно Трампу, — это вернуться к идее зашифрованного под многополярный мир глобального триумвирата. Да, в новых условиях. Когда о Трилатерали со сквозным англосаксонским контролем придётся забыть, но сохранится единство Запада во главе с США над опущенной в низшую лигу мировой политики Европой. Которая своё низвержение заслужила по факту паноптикума ничтожеств, её возглавляющих. Повторим сказанное не раз: Трамп в своих колебаниях и шараханьях между реальностью и иллюзиями уже упустил два шанса – 9 мая в Москве и 3 сентября в Пекине. Дальше для него будет только хуже, и даже штатная или форс-мажорная властная рокировка в США Запад не спасёт. У мира только две дороги: в глобальный триумвират, он же треугольник, либо в большую войну, и тогда новый баланс будет выстраиваться по-другому, на её итогах и развалинах. Третьего не дано. Мяч – давно на западной половине поля, где его катают поперек и назад перепуганные таким выбором местные аборигены. Но делать его им всё равно придётся, и этот выбор – удел концептуальных элит, разрывающихся между запредельными расистскими амбициями и животным страхом потерять всё и сразу. Таков «нерв текущего момента».