СССР и Ближний Восток перед началом Второй Мировой войны / Олег Айрапетов

2 февраля 2025  21:35 Отправить по email
Печать

Изменения в балансе сил в центре Европы не могли не сказаться на окраинах колониальных владений и сфер влияния Франции и Англии. Ревизия версальского порядка неизбежно затронула не только интересы Германии и Венгрии, но и Турции. На Ближнем Востоке состоялся собственный Мюнхен. В феврале 1938 г. командующий войсками на Востоке ген. Шарль Хунтцигер посетил Анкару, где на переговорах по вопросу об Александретте дал устное согласие на ввод в санджак турецких войск. Весной 1938 года французские власти уже не контролировали положение в районе Александретты: здесь начались столкновения между различными общинами. 3 июля 1938 года было заключено соглашение между Генеральными штабами Турции и Франции о вводе войск (по 3,5 тыс. чел.) на спорную территорию для поддержания на ней порядка. 4 июля был подписан франко-турецкий договор о дружбе — два государства обещали друг другу поддержку в случае нападения третьей стороны.

В сентябре 1938 года в Александреттском санджаке было создано марионеточное государство Хатай, в его парламенте турецкие делегаты получили 22 места из 40. Остальные поделили между собой арабы — алавиты, сунниты, православные и армяне. Формально в государстве было два государственных языка — турецкий и арабский, но присягу депутаты парламента давали на турецком. Хатай находился под сюзеренитетом Сирии, но соблюдение этой формальности зависело не от Дамаска, а от готовности Парижа удержать Александретту. У Хатая был гимн Турецкой республики, парламент избрал президента этого государства. Им стал лидер турецкого движения Тайфур Сокмен. Под влиянием событий в Александретте и Палестине стали распространяться идеи единой арабской нации. Первым их изложил араб-христианин Джордж Антониус, опубликовавший в 1938 году свою работу «Пробуждение арабов».

По мере приближения войны в Европе улучшались отношения Англии и Франции с Турцией. Анкара старалась избежать при этом противостояния с Советским Союзом, 16 апреля 1939 г. министр иностранных дел Шукрю Сараджоглу заранее предупредил советского полпреда о предложении со стороны Парижа и Лондона заключить «некоторого рода союз» и заявил, что его страна будет добиваться участия в нем СССР. На самом деле Анкара предлагала союзникам это условие, но не настаивала на его принятии, т.к. явно не хотела, чтобы сближение с одними её партнерами было бы враждебно воспринято другим. Любезность турецкой стороны, информировавшей Москву о ходе переговоров с Англией и Францией, была положительно встречена, и в ответ Анкару проинформировали о ходе англо-франко-советских переговоров. Президент Турции Исмет Иненю был глубоко убежден, что после уничтожения Чехословакии и Албании в Париже и Лондоне пришли к выводу о необходимости изменения политики по отношению к агрессору, как и в том, что без участия Советского Союза прочной системы безопасности не будет. Сотрудничество с Великими Державами давало возможность Турции активизироваться без угрозы столкновения с ними.

БУДЬТЕ В КУРСЕ

Лондон и Париж были заинтересованы в сотрудничестве с Анкарой, а та опасалась агрессивных действий со стороны Рима – это создавало прочную базу для сотрудничества. 17 апреля представители Англии и Франции заявили в Анкаре о готовности пойти на взаимный учет интересов трех стран при учете того, что усиление позиций Италии в Средиземном море представляет опасность для Турции. Страны должны были защищать существующий порядок на Проливах и Балканах – прежде всего в отношении Румынии. Разумеется, такого рода сотрудничество должно было быть компенсировано. 12 мая 1939 года была подписана англо-турецкая декларация о сближении (Ст. 3 документа особо оговаривала, что декларация не направлена против какой-либо державы), а 23 июня — Анкарское соглашение между Францией и Турцией, которое передавало Хатай Турции, в тот же день в Париже была подписана декларация по англо-турецкому образцу. Кроме того, турецкая дипломатия активизировала свои контакты с немцами и итальянцами. В апреле Анкару прибыли для переговоров фон Папен и Чиано. Немцы рассчитывали использовать Турцию для активизации на подступах к Индии, от Палестины до Персидского залива.

5 июня Турция и СССР продлили до 7 ноября 1945 года действие договора 1935 года о дружбе и нейтралитете. «Немецкие маневры, балканские колебания, советские тайны – это были труднопредсказуемые факторы, способные во многом повлиять на развитие наших дел, а также создать большие трудности.» - Вспоминал французский посол в Турции Рене Массильи. Но эти же факторы способствовали реализации старого проекта Анкары. Турецкая дипломатия прикрыла все наиболее важные для себя направления и смогла активизироваться в направлении Александретты. 29 июня 1939 года республика Хатай была аннексирована Турцией. Но руководство Турции вовсе не было заинтересовано в вовлечении в намечавшийся в Европе большой конфликт — особенно, когда он начался.

25 сентября 1939 года в Москву прибыл Сараджоглу. 26 сентября министр был принят Молотовым и Калининым. Последовали формальные визиты, посещения театра и разного рода объектов соцстроительства. 2 октября Сараджоглу был принят Молотовым и Сталиным. Беседа продолжалась около 4 часов. Гость представил для ознакомления проект англо-франко-турецкого соглашения и ответил на вопросы относительно того, как далеко зайдет сотрудничество его страны с союзниками. Молотов начал с того, что изучение проекта не дало советской стороне ясного представления, против кого, собственно, будет заключен этот союз. Гость ответил, что текст явно свидетельствует, что ни против кого, добавив при этом: «Однако что касается безопасности Турции, то в этом вопросе никаких перемен не произошло. Во всяком случае учитывались обязательства, принятые Турцией, Англией и Францией на тот случай, если бы война возникла на Средиземном море или на Балканах. Я не думаю, что для Турции было бы возможно не подписывать пактов с Англией и Францией.» Последняя фраза была весьма многозначительной – посланник Анкары указывал на то, что его страна присоединится к сильнейшему блоку.

Турция в этот момент больше всего опасалась Германии и Италии и явно не рассчитывала на помощь со стороны Москвы. Сараджоглу поставил вопрос ребром: «Если Германия или Италия подойдут к дверям Турции, то какая позиция будет занята Советским Союзом по отношению к Турции? Мы думаем, что для СССР это не будет безразлично.» Сталин предложил заключить советско-турецкий пакт и рекомендовал Турции воздержаться от расширения зоны ответственности на Балканский полуостров, учитывая возможные изменения границ Румынии. Сараджоглу понял все. Он хотел и обеспечить одновременное сближение своей страны с англо-французским блоком и СССР, и избежать при этом противостояния с Германией. Молотов заверил гостя — Москва поддержит Анкару в случае агрессии Берлина, но не поддержит, если инициатором конфликта выступит сама Турция. 3 октября Сараджоглу был принят Ворошиловым и Микояном. 18 октября министр покинул Москву. Сараджоглу и Молотов обменялись дружественными телеграммами. Было заявлено, что переговоры в Москве явно прошли удачно. Этот успех был условным, что отразилось и на дальнейших дипломатических действиях Советского Союза.

Уже 19 октября Молотов информировал полпреда в Турции А.В. Терентьева: «Повторяю для точности наш ответ туркам, когда придется говорить о нашем отношении к заключаемому Турцией пакту взаимопомощи с Англией и Францией: Сов [етское] пра [вительство] считает, что заключение этого пакта без принятия предложенных нами поправок, — рискованное для Турции дело, и Советское правительство не может приложить своей руки к этому делу.» Запросы советской стороны вызвали в Турции серьезные опасения. Советско-турецкие отношения начали ухудшаться. Ввиду обстановки, складывавшейся в Европе, Лондон и Париж предпочли заключить 19 октября 1939 года союзный англо-франко-турецкий договор. Его подписание было ускорено визитом генералов М. Вейгана и А. Уэйвелла в Анкару. Договаривающиеся стороны обещали друг другу оказать всю возможную помощь в случае угрозы со стороны «европейской державы» турецкой территории или установившемуся порядку на Средиземном море. Вейган и Уэйвелл прибыли в Анкару и вступили в переговоры о военном сотрудничестве, закончившиеся подписанием военной конвенции. В Берлине Анкарский договор был встречен, по словам сотрудника югославского посольства, «с великим негодованием».

Сараджоглу, возвратившись домой, на встрече с американским послом в Турции Джоном МакМюрреем отметил, что «Советы возвращаются к царскому империализму, хотя еще и не готовы сражаться за свои амбиции.» Эти настроения, естественно, не афишировались, даже наоборот. Следует отметить, что англо-франко-турецкий договор имел дополнительный Протокол №2, исключавший возможность использования этого соглашения для вовлечения Турции в войну против СССР. 25 октября посол Турции в СССР Хайдар Актай явился в НКИД, чтобы передать слова его правительства «…правительству СССР и персонально тт. Сталину и Молотову сердечную признательность за теплый прием, оказанный в Москве министру иностранных дел Сараджоглу, за внимание, которым он был окружен и которое, в частности, выразилось в предоставлении министру военного корабля, сопровождаемого эсминцем, для переезда из Севастополя в Стамбул. Посол добавил, что турецкое правительство видит в гостеприимстве, оказанном министру иностранных дел Турции, новое подтверждение прочной и искренней дружбы, которая связывает Советский Союз и Турцию.»

Демонстрация учтивости мало что меняла по сути дела. СССР беспокоил только лишь вопрос о том, как поведет себя Турция в случае конфликта между Советским Союзом и Румынией. На очереди стояло возвращение Бессарабии. В ответ на запросы советской стороны Сараджоглу заверил советского полпреда, что конвенция Монтрё «будет применяться скрупулезно», а Турция не намерена ухудшать отношения с СССР, но при этом воздержался от предложения заключить пакт о взаимопомощи и обсуждать вопрос о режиме Проливов в случае, если в войну вступит одно из черноморских государств.

Рост политического влияния Парижа и Лондона в Турции был вполне видимым успехом. Англо-франко-турецкий договор был заключен на фоне укреплявшихся турецко-германских экономических связей. В апреле-июне 1938 года вывоз из Турции в Германию достиг 6 186 017 фунтов, что составило 26,75% общих показателей экспорта страны (18,78% у Италии, 8,55% у Чехословакии, 5,62% у Франции, 4,22% у Великобритании, 2,73% у США и 2,16% у СССР); а в апреле-июне 1939 года турецкий экспорт в Германию вырос до 11 860 968 млн. фунтов, что составило 43,75% (14,24% у Италии, 5,13% у Чехословакии, 5,03% у Франции, 3,7% у США, 3,36% у Великобритании и 2,93% у СССР). Что касается импорта Германии в Турцию, то в апреле-июне 1938 года он достиг суммы в 19 450 207 фунтов или 45,51% ввоза (14,2% у Великобритании, 11,99% у США, 5,26% у Чехословакии, 3,33% у Италии, 1,96% у СССР и 1,27% у Франции); а за тот же период 1939 года — уже 20 946 837 фунтов или 55,3% (8,71% у США, 8,18% у Италии, 6,46% у США, 2,52% у СССР, 1,73% у Чехословакии и 1,71% у Франции).

Экономическое значение Германии для Турции явно превышало рамки обычного партнерства, но тем не менее оно не определяло политических преференций Анкары. В конце 1939 года, оценивая позицию, занятую правительством этой страны, советский полпред А.В. Терентьев сообщал в Москву: «…Турция полностью включилась в орбиту англо-французской внешней политики, сошла с позиций нейтралитета и готовится принять участие в войне на стороне англо-французского империализма». Советский представитель с опасением докладывал о росте военных контактов между Турцией и англо-французским блоком — поставках авиации, артиллерии, танков и т.п. Этот вектор развития политики Турции продолжался вплоть до военных успехов Гитлера во Франции и на Балканах, которые вывели вермахт на границы Турции. После этого начался дрейф Анкары в сторону Берлина, который стал особенно заметен в 1940-1943 гг.

Олег Айрапетов

Подписывайтесь на наш канал в Telegram или в Дзен.
Будьте всегда в курсе главных событий дня.

Комментарии читателей (0):

К этому материалу нет комментариев. Оставьте комментарий первым!
Будет ли до весны принято соглашение о приостановке боевых действий на Украине?
Стоит ли ожидать массовых акций протеста в США после инаугурации Дональда Трампа?
74.2% Нет
Подписывайтесь на ИА REX
Войти в учетную запись
Войти через соцсеть