В хоте саммита объединения Quad (США, Япония, Австралия, Индия) в Делавэре в итоговом документе – Уилмингтонской декларации – отдельное внимание было уделено событиям в Мьянме. Напомним, что это бывшая Бирма, прежде британская колония, где в феврале 2021 года власть взяло военное правительство старшего генерала Мин Аун Хлайна, отстранившее (причем, конституционным путем) проамериканских правящих «демократов», грубо сфальсифицировавших итоги парламентских выборов. Военные власти получили обструкцию со стороны Запада, настороженно к ним отнеслись в АСЕАН, участником которого страна является, но пользуются поддержкой России и Китая, которые заняли сторону военного правительства.
В октябре 2023 года в Мьянме вспыхнула гражданская война, зашифрованная под «операцию 1027»: 27 октября, на тысячный день власти военных. Боевые действия против центра (Мьянма – союзная федерация, состоящая из бирманских административных областей и национальных штатов) развязал «Альянс тройственного братства» - союз трех этнических группировок. Наиболее многочисленная – MNDAA: армия Национального демократического альянса (не путать с прозападным НЛД – Национальной лигой за демократию бывшей премьерши Аун Сан Су Чжи). Это – осколки бывшей маоистской Компартии Бирмы, в основном этнические китайцы, оперирующие в северо-восточном штате Шан, где военные действия и начались с захвата пограничного с Китаем городка Чиншвехо. Вторая группировка, тоже из Шана – TNLA, этническое формирование таангов самоуправляемой территории Палаунг. Третья группировка – «Армия Аракана», араканцы из расположенного на юго-западном побережье штата Ракхайн. Они действуют также в соседнем штате Чин и северном штате Качин, где у них штаб-квартира в Лайзе. Эти отличаются наличием сепаратистской мифологии о коренных отличиях от бирманцев, которые-де уходят корнями в историю королевства Мраук-У, прекратившего существование в конце XVIII века. Фокус в том, что как раз из Ракхайна в Шан, через всю страну, в том числе через второй по величине после бывшей столицы Янгона город Мандалай, тянутся маршруты китайских трубопроводов, а также автомобильная дорога. Они ведут в Куньмин, административный центр соседней китайской провинции Юньнань.
БУДЬТЕ В КУРСЕ
Второй фокус в том, что Шан – часть территории бывшего «Золотого (нарко)треугольника»; когда его разогнали, местные наркобароны основали мощный компьютерно-игровой бизнес с центром в городе Лауккай, в сети которого попадали в основном граждане КНР, приезжавшие «за острыми ощущениями». Военное правительство обещало Пекину решить вопрос, но не смогло это сделать. В Мьянме под прямым контролем центральной власти исторически находятся только бирманские регионы, а национальные окраины подчиняются центру весьма условно, опираясь на собственные вооруженные формирования. «Операция 1027» как раз и была начата с обещаний Китаю решить вопрос игромании в Лауккае, с которым не справилось военное правительство. Однако когда ситуация стала развиваться внештатно, и повстанцы из MNDAA установили контроль над всем севером Шана, а формирования TNLA, к которым примкнули и некоторые недовольные из бирманских регионов, захватили Лашио и обстреляли Мандалай, китайская сторона вмешалась. И попыталась остановить дальнейшее ослабление военных властей, вызванное неудачами на фронте. При этом есть важный нюанс. Свой ультиматум этническим соотечественникам из MNDAA, как и аналогичный в адрес TNLA Китай ограничил Шаном. Распространять влияние на Ракхайн и местную «Армию Аракана» для Пекина чревато осложнениями с соседней Индией, где в местном захолустье по ту сторону границы действуют свои сепаратисты, выступающие уже против Дели.
Представление о местном раскладе будет неполным, если не вспомнить про мусульман-рохинджа – народа, проживавшего в Ракхайне, изгнанного в соседнюю Бангладеш в 2017 году еще прежним «демократическим» правительством. Там сейчас находятся примерно 700 тыс. рохинджа из примерно 1 миллиона их общей численности. Парадоксальным образом «демократы» тогда нарисовали, грубо говоря, себе сзади мишень: «Армия Аракана» почувствовала себя вольготно именно тогда, когда лишилась конкуренции с отрядами рохинджа. Теперь эту проблему, усугубленную недавним прозападным переворотом в Бангладеш, где к власти вместо свергнутой Шейх Хасины пришел прозападный профессор Мухаммад Юнус, унаследовали военные. Понимая, что возврат рохинджа в Ракхайн ограничит возможности противостоящего военным альянса, в частности «Армии Аракана», Юнус принял решение расселить мусульманских беженцев по соседним странам, создав мьянманским сепаратистам режим наибольшего благоприятствования. Пока договорились «пристроить» 345 тыс. человек, которых вроде бы готовы принять Индия, Таиланд, Малайзия.
В чем состоял китайский ультиматум, переданный командованию отрядов MNDAA и TNLA? В требовании прекратить боевые действия. Этнические китайцы послушались, палаунги – нет, напротив, еще более активизировали свою деятельность, выйдя далеко за рамки своего племенного проживания и занявшись искусственным насаждением своего языка в местном делопроизводстве. Надо отметить, что новая политика Китая связана с августовским визитом в Нейпьидо – столицу Мьянмы – главы МИД КНР Ван И и назначением в страну нового посла – опытной дипломатессы Ма Цзя (REX об этом сообщал).
Почему не послушались палаунги? Именно здесь мы подходим к тому непропорционально большому вниманию, которое американские разработчики Уилмингтонской декларации Quad уделили Мьянме. Приведем фрагмент документа полностью:
Мы по-прежнему глубоко обеспокоены ухудшением политической, гуманитарной ситуации и ситуации в области безопасности в Мьянме, в том числе в штате Ракхайн. И мы вновь призываем к немедленному прекращению насилия, освобождению всех несправедливо и произвольно задержанных, безопасному и беспрепятственному гуманитарному доступу, разрешению кризиса посредством конструктивного и инклюзивного диалога между всеми заинтересованными сторонами и возвращению на путь инклюзивной демократии. Мы подтверждаем нашу решительную поддержку усилий, возглавляемых АСЕАН, включая работу Председателя АСЕАН и Специального посланника Председателя АСЕАН по Мьянме. Мы призываем к полному выполнению всех обязательств в рамках Консенсуса АСЕАН из пяти пунктов. Продолжающийся конфликт и нестабильность имеют серьезные последствия для региона, включая рост транснациональной преступности, такой как киберпреступность, незаконная торговля наркотиками и торговля людьми. Мы вновь призываем все государства предотвратить поток оружия и материалов двойного назначения, включая авиатопливо. Мы по-прежнему решительно поддерживаем народ Мьянмы и обязуемся продолжать прагматично и конструктивно работать со всеми заинтересованными сторонами, чтобы найти устойчивое решение кризиса в процессе, возглавляемом народом Мьянмы и возвращающим Мьянму на путь демократии.
О чём это? Во-первых, речь идёт только о Ракхайне, а не о Шане. Значит, основная ставка сделана на сепаратизм араканцев, а также на потенциальный конфликт между MNDAA и TNLA вокруг китайского ультиматума, который раскалывает оппозиционный тройственный альянс. В середине сентября в британской New Mandala появляется вот такая статья; главной мыслью автор проводит следующую:
Вместо того, чтобы избегать всех [этнических формирований] из-за действий отдельных вооруженных группировок, доноры и агентства по развитию должны активизировать свое взаимодействие с этими группировками, которые будут только расти в своей роли как субъекты управления в Мьянме.
Иначе говоря, вопрос ставится об эрозии власти центрального военного правительства, получающего поддержку Китая, то есть об открытии в Мьянме еще одного антикитайского «фронта» руками этнических повстанцев. И фронда против Китая командования TNLA как минимум не исключает, что рука западных «агентств по развитию» вполне могла уже дотянуться и до Шана. Эстафету у полумаргинального британского СМИ перехватывает вполне себе респектабельный американский The Diplomat, критикующий миссию Международного Красного креста (МКК) в Мьянме за сотрудничество с военными властями. Предлагается не ждать разрешений от «хунты», а действовать самостоятельно по «оказанию помощи». Помощью, как мы понимаем, прикрываются усилия по углублению раскола, поддержке сепаратизма и дестабилизации власти.
Во-вторых, декларация Quad имени Джо Байдена апеллирует к АСЕАН. Причем, если посмотреть весь документ, то Мьянма – это частный вопрос, а АСЕАН интересен его белодомовским авторам прежде всего с точки зрения разжигания территориальных споров ряда стран с Китаем. Декларацией ставится задача консолидировать АСЕАН по территориальному вопросу, то есть против Китая. Что касается Мьянмы, то США поощряют участников АСЕАН продолжать нажимать на военные власти путем их обструкции, непризнания и удаления Мьянмы с саммитов АСЕАН.
Упоминаемый в документе «Консенсус из пяти пунктов» по ситуации в Мьянме был принят в апреле 2021 года на специальном саммите АСЕАН. Включает:
- немедленное прекращение насилия всеми сторонами конфликта;
- начало диалога между всеми сторонами для достижения мирного решения в интересах народа;
- назначение специального посланника страной-председателем АСЕАН для взаимодействия со сторонами конфликта от имени генсека АСЕАН;
- посещение спецпосланником Мьянмы для встречи со сторонами конфликта;
- обеспечение гуманитарной помощи со стороны АСЕАН.
Что наиболее важно! Здесь имеется в виду конфликт между военными и прозападными «демократами» прежнего премьера Аун Сан Су Чжи. Сейчас ситуация поменялась, и конфликт идет между военными властями и этническими группировками. Подпольное NUG – переходное правительство, связанное с «демократами» - не имеет никакого влияния. Этнические вожди на него не обращают внимания. Из этого следует, что раз США тем не менее побудили Quad вспомнить этот «консенсус», значит, существует проект вмешательства. И Индия, член Quad, поставившая свою подпись, интересует Вашингтон тесными связями с Бангладеш. Возможно, власти Дакки получили установку на взаимодействие с Дели. Это очень сложная ситуация, чреватая обострением отношений с Китаем не только в Мьянме, но и по всей линии фактического контроля, то есть по китайско-индийской границе.
В-третьих, что касается внутренней ситуации в Мьянме, то конечной целью может выглядеть отторжение Ракхайна, провозглашение там марионеточного квазигосударства с блокированием китайского транзита с острова Рамри через Ракхайн в Шан. И следует понимать, что мьянманский такой маршрут – один всего лишь из двух сухопутных обходов Малаккского пролива, в котором танкеры, идущие в Поднебесную из Персидского залива, уязвимы для сил 7-го флота ВМС США (второй начинается в пакистанском порту Гвадар). Поэтому речь вполне может идти еще и провокации в адрес Китая на его полноценное вмешательство при возникновении угрозы отделения Ракхайна.
Наконец, в-четвертых, а какой здесь российский интерес, кроме того, что Китай – наш союзник? Самый прямой: Мьянма – поле взаимодействия Пекина и Москвы. Обратим внимание на одну интересную строчку Уилмингтонской декларации:
…Мы вновь призываем все государства предотвратить поток оружия и материалов двойного назначения, включая авиатопливо…
В начале сентября боевые действия вспыхнули в южной административной области Танинтайи, и авиабензин для правительственной авиации поставила Россия. А еще на месяц раньше, 4 августа, вскоре после падения Лашио, в Москву прибыл известный мьянманский политик, лидер Партии солидарности и развития (USPD), поддерживающей военных, Кхин Йи, близкий к правящему генералу Мин Аун Хлайну. Обсуждался вопрос признания боевиков тройственного альянса террористами, что в корне меняет международное отношение к самому конфликту. Так что декларация Quad наделена и вполне конкретным антироссийским содержанием.
Ситуация в Мьянме, осложняющаяся перспективой западного вмешательства, загримированного под местные и региональные разборки, – главный риск дестабилизации Южной Азии. И это лишний раз доказывает, что в расширяющемся мировом кризисе тылы отсутствуют, а новые фронты появляются в самых неожиданных местах.
Павленко Владимир
Комментарии читателей (0):