Во время российско-украинского кризиса в начале 2014 года Греция председательствовала в Евросоюзе. Риск перебоев с поставками российского газа в Грецию и Болгарию казался вполне реальной перспективной, и это при том, что близилась тяжелая зима. Как председатель Совета министров энергетики я встретился с генеральным директором Газпрома Алексеем Миллером. После нашей двухчасовой встречи было сформировано предложение о финансовой помощи тогдашнему украинскому правительству со стороны ЕС, чтобы предоставить России аванс в размере около 200 миллионов евро против общей суммы долга, чтобы избежать риска немедленного прекращения подачи газа. На следующий день я созвал внеочередную телефонную конференцию министров энергетики 28 стран ЕС в присутствии ответственного комиссара, чтобы обсудить это предложение.
В начале дебатов, после моего представления, первые министры заняли позитивную позицию. Но затем от одной из сторон (я не могу быть более конкретным) последовало возражение, которое сводилось к тому, что Украина должна решить проблему сама. На мой реалистичный комментарий о том, что, по-видимому, из-за экономической слабости Украины это невозможно, был получен ответ: продать свою газовую сеть, к тому же есть по меньшей мере три заинтересованные частные компании. Идею просить страну во время кризиса продать один из важнейших активов своего народа, в то время как мы, как ЕС, обещали поддержать его, я воспринял как неприемлемую и отказался выносить на обсуждение. Моя реакция в итоге была принята большинством участвующих в дискуссии министров энергетики.
Нынешний кризис в очередной раз застал ЕС неподготовленным. Всего несколько дней назад руководство Евросоюза начало переговоры с президентом США Джо Байденом, эмиром Катара и Азербайджана о диверсификации поставок газа. 141 подземное хранилище природного газа в Европе (по данным CEDIGAZ) находится под угрозой опустошения, оставляя государства-члены на милость зимы. В начале января они были заполнены на 54% и, вероятно, в конце февраля достигнут 20−25%, что очень близко к техническому минимуму для их бесперебойной и безопасной работы. [Греция, к сожалению, несмотря на то, что в 2013−14 годах подготовила исследование по разработке подземного газового хранилища в Южной Кавале, всё еще пытается найти способ объявить соответствующий тендер.]
Остро встает вопрос о том, каковы сильные стороны ЕС в случае, если в ходе эскалации кризиса на Украине произойдет крупномасштабный перебой в поставках российского газа. Конечно, Россия (за исключением 2009 года) всегда следит за выполнением своих контрактов, принимая во внимание, что в 2021 году она получила 250 миллиардов долларов от экспорта нефти и газа (50% от общего объема экспорта). И тем не менее: в 2015 году сама Европа произвела 24% от потребленного ей природного газа. Сегодня из-за старения своих месторождений она добывает всего 9% [и никого сейчас не интересуют богатые греческие газовые месторождения к югу от Крита, стоимость которых, по данным Национального управления по углеводородам, составляла 250 миллиардов евро при цене на нефть 50−60 долларов за баррель, а не при нынешних 90 долларах за баррель и не при ожидаемых 120 долларах за баррель]. Зависимость от России с течением времени составляет 40%, а от Норвегии — 20%, при этом резко возрос импорт сжиженного природного газа (СПГ) в основном из США — с 8% до 18%.
Такие государства-члены, как Австрия, Финляндия, Литва, на 100% зависят от российского природного газа, в то время как Германия, Италия, Венгрия, Словакия — на 40−85%. В Греции около 45% газа импортируется из России, а еще 45% приходится на СПГ, в основном из США.
За последние 20 лет Россия сократила транзит нефти в Европу через Украину. Таким образом, транзит этот снизился со 140 млрд кубометров в 1998 году до сегодняшних 40 млрд кубометров. За прошедшие 25 лет в обход Украины были построены новые трубопроводы: «Голубой поток» в Турцию (2003), «Ямал» в Польшу (2006), «Северный поток I» в Германию (2011) и «Турецкий поток» в Турцию, Грецию, Болгарию, Сербию, Венгрию, Австрию (2020). Ожидается добавление к «Северному потоку II» еще 55 млрд кубометров, в общей сложности 110 млрд кубометров, что намного превышает потребности Германии.
В недавнем исследовании Института Брейгеля рассматривается сценарий возможного значительного сокращения поставок российского газа в Европу в связи с обострением кризиса. К лету этого года, даже при наихудшем сценарии, при увеличении импорта СПГ и сокращении промышленного использования, ЕС всё-таки выстоит. А вот в последующие зимы ситуация станет неконтролируемой. Что касается СПГ, то, хотя существующая европейская инфраструктура в 2021 году была задействована только на 40% (поэтому теоретически можно было бы получать объем вдвое больший), глобальные мощности для дополнительного производства исчерпаны. Заполняемость трубопроводов из России, Северной Африки и Азербайджана составляла 50−60%, в то время как заполняемость трубопроводов из Норвегии составляла 80%. Кроме того, потребовалось бы ограничение промышленного потребления с очевидными проблемами выживания, когда их конкуренты, особенно в США, обеспечили бы объемы гораздо более дешевого газа. Последнее измерение касается энергетической бедности, которая и до кризиса затрагивала 54 млн европейских граждан, а теперь, по-видимому, намного больше, и связана с шоковым переводом европейского богатства в размере почти одного триллиона евро из карманов европейских граждан в страны-кормушки природного газа (Россия, США, Норвегия, Катар). Вывод: в условиях крайне слабой Европейской комиссии, глобальной геополитической системы интенсивной многополярности и региональных дисбалансов, усиления кризисов между США и Россией и США и Китаем сейчас, как никогда, Европе нужно больше Европы. Такой, которая будет верить в свое самодостаточное геополитическое существование, в видение и принципы всех, кто создал ее и верит в нее. Наконец, такой Европы, которая поймет, что «Зеленая сделка» — лишь одна грань равностороннего треугольника стратегии устойчивой энергетики, а в нем есть и две другие стороны: энергетическая безопасность и адекватность, а также борьба с энергетической бедностью. Это должно быть новой энергетической доктриной современной Европы.
Комментарии читателей (1):