Как Китай убил сверхдержаву США – Foreign Affairs

В 2019 году исполняющий обязанности министра обороны США Патрик Шанахан выступал от имени многих в Вашингтоне, когда умолял Пентагон сосредоточиться на «Китае, Китае, Китае». Действительно, если среди политиков и политических лидеров США есть единое мнение, так это то, что Китай представляет собой главную стратегическую проблему Соединенных Штатов и что Вашингтону уже давно пора соответствующим образом перенаправить свою энергию на решение этой задачи, пишет бывший советник по внешней политике сенатора США Джона Маккейна Ричард Фонтейн в статье, вышедшей 2 ноября в Foreign Affairs.

То, что Вашингтон обнаружил новую решимость, — это правильная корректировка курса США, которые уделяли КНР недостаточно внимания. Ввиду своего глобального экономического веса, быстро растущего военного потенциала, нелиберальных ценностей и всё большей напористости Пекин представляет собой серьезную долгосрочную угрозу безопасности и свободе Америки. Несомненно, требуется более комплексный подход США.

Однако в спешке пытаясь решить проблему своего прежнего пренебрежения, Вашингтон рискует совершить другую ошибку: подчинить всю внешнюю политику США своему соперничеству с Китаем. В некоторых частях мира уже произошел вывод войск, осуществлен пересмотр региональной дипломатии, а также на другие цели перенаправлены средства разведки США — всё во имя более твердой позиции в отношении Китая.

Ранее на ИА REX: США стоит не только противостоять КНР, но и сотрудничать с ней – Strategist

Тем не менее США — глобальная, а не региональная держава, и Китай — далеко не единственная проблема, с которой сталкивается Вашингтон. И устойчивые американские интересы за пределами Индо-Тихоокеанского региона не связаны только со всё более резкой конкуренцией с Китаем. Вашингтон должен уделять приоритетное внимание Пекину, не допуская, чтобы такое излишнее внимание наносило ущерб другим интересам и приоритетам. США должны сделать своим кредо равновесие, а не слишком большой наклон в одном направлении.

США неоднократно демонстрировали тенденцию отдавать предпочтение одному вопросу в своей внешней политике. Высшие должностные лица и политики, часто поддержанные активными социальными группами, раздували серьезные и легитимные угрозы — такие как коммунизм, терроризм, а теперь и вызов Китая, — из-за чего другим важным приоритетам и интересам не уделялось должное внимание.

Когда дело доходит до переориентации военных ресурсов, дипломатической энергии и внимания руководителей с других вопросов на Китай, политикам следует опасаться абстрактного императива «делать больше». Из-за того, что в нём игнорируются последствия для интересов США в других регионах мира, всеобъемлющий подход Вашингтона к Китаю рискует подорвать, а не укрепить международный порядок, возглавляемый США.

Ошибочность концентрации на одной проблеме

Нетрудно найти доказательства того, что вопрос Китая играет всё более важную роль во внешней политике США, будь то в части позиций, занимаемых представителями той или иной партии, а также курса одной администрации за другой. Так, в Стратегии национальной обороны президента Дональда Трампа на 2018 год говорится о Китае, который «стремится к гегемонии в Индо-Тихоокеанском регионе в краткосрочной перспективе» и «глобальному превосходству в будущем». В документе также уделяется приоритетное внимание долгосрочной конкуренции. В прошлом году высшие должностные лица администрации Трампа выступали с речами, явно построенными по образцу «Длинной телеграммы» Джорджа Кеннана, то есть прибегали к классической формулировке американского дипломата политики сдерживания Советского Союза. Однако было одно существенное отличие: Белый дом при Трампе обращал внимание на то, что «Китайская Народная Республика является более способным конкурентом, чем Советский Союз в его расцвете сил».

Китай стал играть еще более заметную роль в администрации президента Джо Байдена. Именно ему было уделено основное внимание во Временном стратегическом руководстве по национальной безопасности. Он же стал центральной темой дипломатии США на саммитах «Большой семерки», Европейского союза, НАТО и Четырехстороннего диалога по безопасности. Новое трехстороннее соглашение о безопасности AUKUS (Австралия-Соединенное Королевство-Соединенные Штаты) было встречено большинством вашингтонских наблюдателей как важный шаг вперед в политике США в отношении Китая, даже несмотря на то, что оно привело к новой напряженности с Францией — союзником по НАТО. Байден сказал, что при председателе КНР Си Цзиньпине Китай «крайне серьезно стремится стать самой значительной и влиятельной страной в мире».

В Пентагоне Китай называют «всё большей угрозой», тогда как, по словам госсекретаря Энтони Блинкена, отношения США с Пекином являются «величайшим геополитическим испытанием» XXI века. Заместитель министра обороны США пошел еще дальше, охарактеризовав стратегию в отношении Китая как вовлечение не одной лишь национальной мощи или даже всего правительства США, а скорее «всего общества».

В целом благодаря таким политике и заявлениям можно вогнать Китай в нужные рамки, при необходимо отказаться от предыдущих подходов, направленных на изменение поведения Китая, а не на реагирование на него. Проблема не в тоне или общем направлении новой позиции, а в том, что такая позиция в себя не включает: другие, не связанные с Китаем, проблемы, а также иные интересы США за пределами Индо-Тихоокеанского региона. И они тоже важны в мире, в котором существует множество угроз в самых разных областях.

Читайте также: Ненужное господство США и ненужная холодная война с Китаем – Responsible Statecraft

Стремление к Китаю имеет серьезные предпосылки во внешней политике США. Неоднократно во время Холодной войны и в последующие десятилетия в Америке быстро возникал консенсус в отношении стратегической задачи, которая внезапно воспринималась как первостепенная по отношению ко всем остальным. Согласно обычному шаблону, политики объявляют недавнее вмешательство США в других странах расточительным и неэффективным и решают немедленно начать широкомасштабные национальные усилия по устранению главной угрозы, которая тайно набирала силу, пока Вашингтон отвлекался на что-то другое.

После запуска спутника советская угроза казалась настолько всеобъемлющей, что американские политики начали считать, что безопасность США отчасти зависит от того, чтобы давать отпор коммунистам во внутренней политике десятков стран от Лаоса до Гренады. Точно так же после терактов 11 сентября Вашингтон объявил глобальную «войну с террором», переместив важные дипломатические, военные и разведывательные ресурсы с Китая и России на противостояние террористическим угрозам по всему миру. Антикоммунизм и борьба с терроризмом были правильными подходами, но непропорциональное внимание к ним привело к тому, что американские политики игнорировали другие насущные проблемы или рассматривали их как просто дополнение к всеобъемлющему стратегическому приоритету.

Вашингтон рискует попасть в аналогичную ловушку сегодня со своей политикой в отношении Китая. Уже во время правления администрации Трампа Соединенные Штаты стремились вывести войска из Германии, перенаправить работу разведывательных структур от контртеррористических операций Франции в Африке и сократить участие на Ближнем Востоке, чтобы сосредоточить ресурсы США в Индо-Тихоокеанском регионе. И одной из основных причин ухода Байдена из Афганистана было высвобождение ресурсов для Китая. Показательно, что председатель Объединенного комитета начальников штабов, описывая недавнее испытание китайского гиперзвукового оружия, сравнил его с «моментом озарения» — как после запуска СССР первого спутника.

Риски в других областях

Критики нового вашингтонского консенсуса в отношении Китая указали на то, что угроза со стороны КНР раздувается. Они, напротив, выступают за более мягкий подход, основанный на сотрудничестве и общих интересах, который, по их мнению, даст более значительные результаты. Такой подход недальновиден. Проблема с новым акцентом заключается не в оценке китайских возможностей и намерений, а в том, что, подобно Холодной войне и войне с терроризмом, он угрожает вытеснить жизненно важные проблемы, связанные с другими странами, и другие проблемы.

Например, не Китай, а Россия представляет главную угрозу демократическим институтам в США и Европе. С начала этого века группы, «поддерживаемые» правительством России, дважды вмешивались в американские президентские выборы и осуществляли кибератаки, кампании дезинформации и другие формы вмешательства примерно в 27 странах. Однако до сих пор коллективных усилий по защите демократических политических систем от проникновения России так принято и не было, даже среди множества стран, подвергшихся прямому вмешательству в выборы.

Читайте также: Либо США поделят мир с КНР и Россией, либо быть войне – National Interest

Между тем Соединенные Штаты сталкиваются со всё более острым кризисом на своей южной границе. В Мексике по-прежнему наблюдается сложная ситуация с экономикой и безопасностью, в связи с чем администрация Байдена столкнулась с новым наплывом мигрантов из Латинской Америки и Гаити, пытающихся пройти через Мексику в Соединенные Штаты. Тем не менее Вашингтон приложил гораздо больше усилий для противодействия китайской инициативе «Один пояс и один путь», чем для выработки согласованной стратегии с такими странами, как Сальвадор, Гватемала и Гондурас, чтобы остановить поток мигрантов.

Даже в таких областях, как технологии и инновации, Китай не единственный конкурент США. Политики всё больше беспокоятся о возможности того, что Китай установит экономические и технологические стандарты, которым могут подчиняться американцы. Но даже страны-единомышленники, такие как Индия и некоторые из союзников США в Европе, используют подходы к торговле и технологиям, которые противоречат американским позициям. Эти другие страны также требуют взаимодействия с США.

Баланс, баланс, баланс

Честно говоря, даже самые ярые антикитайские ястребы не призывают США отказываться от других регионов в пользу Индо-Тихоокеанского региона. Тем не менее политики и политические лидеры ясно дали понять, что Вашингтон уходит из регионов, в которых у него на протяжении долгого времени имелись стратегические интересы. В том, что Трамп пытался добиться вывода американских войск из стран Европы и Африки, а также уходе США из Афганистана и сокращении взаимодействия со странами Ближнего Востока, прослеживаются зачатки однобокой внешней политики. А опыт последних 70 лет показывает, что несбалансированное взаимодействие с миром может привести к разрушительным последствиям.

Ввиду усиления Пекина, для американских политиков вполне разумно стремиться выделить новые дипломатические, экономические и военные ресурсы для ответа на главный вызов. Однако почти в каждом случае такое перераспределение сил чревато сокращением внимания к другой области или региону. При определении ресурсов, которые могут быть задействованы, американские политики должны быть в состоянии продемонстрировать, что выгоды от увеличения активности в Китае и Индо-Тихоокеанском регионе перевешивают вероятные затраты, связанные с меньшими усилиями в других странах. И когда расчеты показывают, что изменение приоритетов оправдано, такое решение следует принимать с максимально возможной конкретностью — на основе определенного набора инструментов политики или военных развертываний, — а не на абстрактной основе, согласно которой чем больше сделано, тем лучше.

Можно, например, рассмотреть попытку США в 2020 году перебросить часть из примерно 5 тыс. американских военнослужащих, дислоцированных в Африке, в Индо-Тихоокеанский регион. Такой шаг полностью соответствовал подходу «Китай прежде всего» и тому, что администрация Трампа считала подготовку соперничества между великими державами своей первоочередной задачей. И всё же поддержка США, включая средства разведки, имела решающее значение для французских операций по обеспечению безопасности в Сахеле. Маловероятно, что выгоды от умеренного увеличения присутствия в Индо-Тихоокеанском регионе стоят того, чтобы отступить от главного фронта контртеррористических усилий Запада.

Другой пример — уход США из Афганистана. Приблизительно 2,5 тыс. американских военнослужащих в Афганистане во время правления Байдена мало повлияют на баланс сил в Индо-Тихоокеанском регионе, даже если все они в конечном счете будут передислоцированы на восток. Но в Афганистане они играли решающую роль в вопросе о том, кто — демократическое правительство и боевики «Талибана» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) — окажутся у власти. В результате вывода США своих войск, предпринятого отчасти во имя переориентации на Китай, террористическая угроза, похоже, в значительной степени обострится. Защита Азии от китайской гегемонии важна, но также важна защита американцев от террористических атак.

Вторая причина сохранения баланса во внешней политике США лежит в основе самого соперничества между США и Китаем. Пекин рассматривает Соединенные Штаты и Европу как два центра силы, а не как один союзный блок, и давно пытается вбить клин в трансатлантические отношения. Но Соединенные Штаты могут эффективно конкурировать с Китаем только вместе с партнерами — не только в Азии, но и в Европе. Концепция трансатлантического разделения труда, при котором Европа стремится к своему континенту и Ближнему Востоку, освобождая Соединенные Штаты для сосредоточения внимания на Индо-Тихоокеанском регионе, в долгосрочной перспективе несостоятельна. Китаю необходимо понять, что Соединенные Штаты и их союзники едины в противодействии его экономическому и военному давлению, а Европа и Ближний Восток требуют лидерства США для обеспечения эффективной долгосрочной стабильности. Расстановка приоритетов важна и даже необходима. Но без баланса они могут принести больше вреда, чем пользы.

В то же время возобновление взаимодействия США с союзниками само по себе может помочь изменить приоритеты. Американские политики, например, должны приветствовать всё более резкую реакцию стран Европы на Китай, в том числе недавно опубликованную региональную стратегию ЕС, основанную на «свободном и открытом Индо-Тихоокеанском регионе», учения Франции по свободе судоходства в Южно-Китайском море и «наклон» Соединенного Королевства в сторону Азии. Вместо того, чтобы преуменьшать выгоды от этих усилий, Вашингтону следует поощрять их большее количество — и заверить европейцев в том, что Соединенные Штаты также сохранят приверженность их соседям.

Будущие неизвестные

Наконец, политикам США не мешало бы учитывать проблему Китая в контексте других вызовов. Сегодня Китай может показаться многим в Вашингтоне самой серьезной проблемой национальной безопасности, стоящей перед США, для которой невозможно дать простых решений и которая, вероятно, будет существовать еще очень долго. Тем не менее, уделяя внимание Китаю, Соединенные Штаты рискуют упустить из виду серьезные угрозы в других частях мира.

«За 40 лет, прошедших после Вьетнама, мы отлично научились предсказывать, где мы будем использовать военную силу в следующий раз. Мы ни разу не сделали этого правильно», — заявил бывший министр обороны Роберт Гейтс.

Скромность в отношении способности Вашингтона предсказать следующую угрозу — еще одна причина для сохранения присутствия США в области национальной безопасности одновременно в нескольких регионах и по ряду направлений.

В том, что Вашингтон сегодня уделяет особое внимание Китаю, есть особая ирония. США напоминают всё больше не глобальную, а региональную державу, которая не может преследовать сразу несколько интересов. В тот самый момент, когда Китай стремится к оказанию глобального влияния, США, похоже, уходят с мировой арены, чтобы посвятить себя Индо-Тихоокеанскому в ущерб остальным регионам. Только уравновешивая китайскую угрозу со своими интересами в других регионах и по другим глобальным вопросам, США смогут эффективно противостоять китайской мощи и укреплять свои позиции в мире.