Традиционно за стабильность энергоснабжения отвечает оператор энергосети. В рыночной экономике оператор покупает электроэнергию у электростанций, предложивших минимальную цену. Но что делать оператору энергосистемы с большой долей ВИЭ в ночные безветренные часы, если не зависящие от ветра и солнца угольные и газовые электростанции разорились и закрылись? К такой ситуации приближается энергосистема Австралии. В этом году в провинции Новый Южный Уэльс предупреждения о недостатке энергии в сети поступали потребителям каждые четыре дня. Ситуация будет только ухудшаться по мере того, как будут выводиться из эксплуатации существующие угольные электростанции. Материал подготовлен Институтом развития технологий ТЭК (ИРТТЭК) специально для ИА REX.
Единственный способ обеспечить надежное энергоснабжение потребителей – платить угольным и газовым электростанциям за сам факт существования, то есть за потенциальную возможность в безветренные ночи запустить свои агрегаты.
В конце августа в Австралии был опубликован план Совета по энергетической безопасности (ESB) по реформирования энергосистемы страны. Рекомендации правительству известные как «обязательства по обеспечению надежности физического розничного торговца» (PRRO) предполагают платить производителям электроэнергии в Австралии не только за фактическую выработку электроэнергии, как сейчас, но и за возможность наращивать производство электроэнергии, когда это необходимо.
Крупные производители угля приветствуют предложение ESB, операторы возобновляемых источников энергии и озабоченные экологией активисты выступают против данного плана, заявляя, что угольным электростанциям будут платить просто за то, что они существуют, а это отсрочит переход на стопроцентно чистую энергию.
ESB оправдывается, что субсидия также пойдет другим производителям диспетчеризуемой энергии, таким как аккумуляторные батареи, гидроаккумуляторы, станциям на запасах водорода, но всем очевидно, что выиграют, прежде всего, угольные станции.
Субсидии угольным электростанциям, несомненно, отсрочат запланированные даты их закрытия, но вряд ли принципиально спасут ситуацию. У операторов угольных и газовых предприятий по-прежнему не будет мотивации вкладывать на долгий срок средства в надлежащее обслуживание существующих или строительство новых заводов, поэтому генераторы на ископаемом топливе, скорее всего, быстро станут почти такими же ненадежными, как системы ВИЭ, которые должны их заменить. При этом компании-операторы, «зажатые» между ненадежными ВИЭ и ненадежными угольными и газовыми станциями, могут попасть на большие убытки, компенсируя потребителям отсутствие тока в розетке.
Австралия попала в замкнутый круг: сначала субсидии давали ветровым и солнечным станциям, чтобы они вытеснили угольные и газовые, теперь пришел черед давать субсидии угольщикам и газовикам, чтобы они не закрылись, а впереди субсидии операторам сети, которые будут вынуждены покупать дорогую электроэнергию у угольщиков и газовиков.
В такую ловушку уже попали в Великобритании, где правительство ограничивает розничные цены на электроэнергию для потребителей, а операторы сети вынуждены платить огромные деньги газовой и угольной генерации за запуск своих агрегатов. К примеру, 6 сентября за включение некоторых установок операторы были вынуждены платить до 4-6 тыс. фунтов стерлингов за мегаватт-час (примерно 400-600 рублей за киловатт-час). Крупные операторы пока держатся, а две небольшие компании с около 100 тыс. клиентов покинули рынок.
Чем больше в системе ВИЭ, тем больше цена на электроэнергию, хотя, по заявлениям политиков, должно быть наоборот, ниже график цены энергии и доли ВИЭ в Австралии.
Intermittent power generation – прерывистая генерация (генерация ВИЭ).
Плата за мощность кажется разумным решением для обеспечения стабильной генерации, но когда генерирующим мощностям платят только за то, что они существуют, они «садятся на шею» потребителям, как это произошло в России.
За первой программой ДПМ (договор предоставления мощности с гарантированным возвратом инвестиций) появилась программа ДПМ ВИЭ, потом ДПМ для МСЗ (мусоросжигающие заводы), потом ДПМ на модернизацию, ДПМ ВИЭ 2 и т.д. Гарантированный возврат инвестиций с хорошей нормой доходности оказался очень лакомым.
Объем установленной мощности в ЕЭС РФ вырос с 214 ГВт в 2011 году до 246 ГВт в 2019 году (рост 15%). А спрос на электроэнергию в 2011 году составил 1 трлн кВт*ч, а в 2019 году 1,06 трлн кВт*ч (рост 6%).
В результате если в 2011 году на содержание электростанций (мощность) тратилось 30% платежа, а 70% на производство электроэнергии, то в 2020 на содержание тратят уже больше 50%.
Резюме: системы жизнеобеспечения, к которым относится электроэнергетика, не могут работать на рыночных условиях. Угольные, газовые, атомные, гидро, солнечные и ветровые электростанции – все имеют право на существование, но у каждой генерации совершенно разные оптимальные режимы работы и механизмы ценообразования, поэтому регулировать их работу должен единый государственный оператор командным образом, а никак не биржа электроэнергии. Свободный рынок электроэнергии – это бесконечный рост цен и катастрофическое падение надежности энергоснабжения.
Комментарии читателей (0):